– Я думаю, – осторожно сказал Феликс вполголоса, – что это результат нового закона. Того, что ввели для иноверцев. Лишнюю подать берут исключительно с сект. Или аголины взбесились, платить не хотят, или северяне. А может, все сразу.
– Ну, тут догадаться несложно, – пренебрежительно ответил сержант, – надо только уши открытыми держать. Добрый наш визирь пригласил на встречу почти всех глав гильдий и наиболее богатых аголинов. И там их всех, – он сделал хорошо знакомый жест – провел поперек горла ладонью.
«Это у него шутки такие?» – удивился Навсар. Добрый. Про такое парень слышал впервые, но не очень удивился. Эти столичные всегда не особо дружили с головой. Что богачи, что простонародье.
– А еще я думаю, – совсем тихо сказал Феликс, – что дела совсем паршивые. Если уж нас посылают, значит, пол-столицы выгорело, да и в других местах изрядные неприятности. Просто в охране стоять не будем, хорошо помашем мечами. А потом визиря нашего, – он тоже провел рукой по горлу. – Потому что будут искать виноватого.
– Вот последнего ты не произносил, – твердо сказал сержант. – Он хоть и не из наших, но совсем не дурак, и Легион от него вреда не видел. Рано вам про такое рассуждать, – обведя отделение взглядом, бросил он и, развернувшись, ушел.
– Кажется, ты в точку попал, – довольно хлопнул Феликса по плечу Куш. – Только вроде умный, а не соображаешь. Это вещи, которые нас мало касаются – кто кого решил сгноить и за что, нас не волнует. А есть другое. Во-первых, имеем хороший шанс выбраться из новобранцев. Чем хуже, тем для нас лучше. Во-вторых, они там будут грабить богатые дома, мы начнем их разгонять, глядишь, попутно и нам что-то перепадет. В таком бардаке, да чтобы трофеев не было? Да не бывает такого! Видел я в детстве мятеж в Бенгли. Все кругом разломали, а ценности остались в карманах у солдат. Никто и не подумал возвращать их владельцам. Да и попробуй, найти. Мелочь всякую не проверить, у кого взяли, а что побольше, просто разломали на части и разделили. Кстати, – с угрозой в голосе предупредил он, – если кто что найдет, делим на всех. Отделение не только воюет и кушает вместе, оно еще и честно делится добычей.
Новобранцы шли колонной по улице, застроенной двухэтажными каменными домами. Окна и двери везде были закрыты. Внутри темно, никакого освещения. У входа на небольшую площадь, разделяющую кварталы, стояла почти сотня вооруженных людей, которые встретили их довольными возгласами.
Скомандовали останавливаться, и сержанты побежали вперед, получать указания. Из домов начали робко выглядывать люди, потом появились женщины, принесли воду и стали угощать едой. Они ходили с радостными лицами и старались всячески угодить солдатам, прибывшим их защищать. Те охотно принимали дары. Они были бы не прочь и чего-то еще потребовать в награду, но из строя не выйдешь.
Подбежал рысцой Сэмуэл и сходу зарычал, запрещая пить вино. Баграя, скривившего недовольную морду, сержант сходу огрел палкой, с которой не расставался.
– Эти, – он показал на местных ополченцев, – будут драться за свои дома и семьи. Может и есть среди них умельцы, но большинство – мясо. Навалятся на них всерьез, непременно побегут. Одна надежда, что и повстанцы не лучше. Такие же ремесленники. Смотрите у меня! – и пошел дальше наводить порядок.
– Не нуди, – сказал Куш обиженному Баграю, – правильно он сделал. Пить будем потом. Еще не хватает, чтобы мы перестали соображать.
– Слушай, – спросил Навсар у Феликса, – разговор про налог действительно трудно было пропустить мимо ушей. – Между прочим, налог очень правильный. Иноверец должен платить больше. Их ведь в армию не берут. Вот пусть и раскошеливаются… Я чего спросить хотел, чем, собственно, от нас отличаются аголины?
Феликс с изрядным удивлением посмотрел на товарища, потом кивнул:
– Я все забываю, что ты ничего не видел, кроме крепости, а у вас там и северяне свободно гуляют. Еще насмотришься, Легион вечно кидают в разные края, полюбуешься на разных людей и дикие обычаи.
– А поведай нам чего-нибудь умного, – потребовал Ахмад. – Скучно.
– Это ты занервничал, потому что вы сами из иноверцев происходите, – почесывая спину, буркнул Баграй.
– И… когда это было! Зато мы настоящие, из прежних происходим, не то что эти имперцы. Ты тоже, – поспешно добавил Ахмад, – хотя кровь у вас и сильно разбавлена пришельцами.
Баграй взвыл от негодования. Кричать он не мог, непременно прискакал бы сержант, но высказать приятелю все, что он по его поводу думает, требовалось без заминки. Он открыл рот, и оттуда полился полный казарменный набор с вкраплениями хорошо известных ругательств из его родного языка.