«О, Солнце, Мудрый Властелин, сотворивший мир вещей и мир души! За служение даруй праведному свою милость!»
Люди еще не закончили фразу, а нож в руке возжегшего огонь уже сверкнул, рассекая воздух. Одним отточенным взмахом мужчина перерезал быку глотку от уха до уха, вскрыв сонную артерию. Ударила струя крови, сознание тут же покинуло животное: кровь больше не поступала в его мозг. Большие глаза закатились и перестали с туповатым удивлением взирать на окружающий мир. Бык упал на колени, а через мгновение был мертв.
Толпа восторженно взвыла. Неудачная жертва, как-то плохой удар, мечущийся от боли или упирающийся бык могли быть знаком недовольства Солнца. А сейчас всем видно – год будет хорошим. Жертва принята.
«Обязуюсь вершить добрую мысль, клятвой обязуюсь вершить доброе слово, клятвой обязуюсь вершить доброе деяние на благо всем», – зазвучали слова, когда первые лучи восходящего светила коснулись неба.
Крестьяне были страшно довольны. Нарушения порядка, предписанного в незапамятные времена, не случилось. Все вышло удачно. Солнце даст щедрый урожай, новых детей, обильный приплод стад.
Женщины одна за другой приближались и зажигали факелы от общего костра, унося новорожденный огонь в очаги. Бенила не стала подходить. Потом возьмет в очаге. Сунешься, нарушишь очередность, могут неправильно понять и резко отреагировать. Тут не город. Порядок установлен на века. Каждый знает свое место. Возраст, поведение, начиная с детства, количество детей, достаток, предки и их заслуги – все важно и идет в общедеревенский зачет.
Мужчины приступили к разделке туши. На самом деле сотне с лишним взрослых мужиков там делать нечего. Работали особо доверенные и уважаемые, заранее отобранные общим собранием. Шкуру позднее продадут, а вырученные за нее деньги обязательно пропьют. Святая обязанность. А вот голову насадят на кол. Весь холм опоясан рядами рогатых черепов. При желании можно точно выяснить, когда основано поселение. Один год – один бык. Второго, на осеннее равноденствие, приносят в жертву в другом месте. Почти наверняка в противоположном конце деревни, на точно таком же холме.
Народ, толпясь у бочонка с сомой, старательно отмечал удачное начало года. Выпив и получив свой кусок жертвенного быка согласно заработанному уважению и вкладу в общее дело, они отправлялись домой. Там праздник продолжится уже в семейной обстановке. Мясо обязательно сварят в медном котле, и вкушать его можно будет только с наступлением темноты.
– Идем, – позвал проходящий мимо учитель.
Бенила послушно двинулась следом, размышляя, сколько им здесь еще оставаться. Разговор она слышала, да лекарь ее и раньше предупреждал. После Нового года желательно переждать, пока все вокруг не справят обряды. Не нужно сердить людей и надоедать им без веской причины. Они потому и заехали в деревню, а не стали, как обычно, обходить ее стороной. Лучшее время для посещения поселения сложно себе представить. На праздник все щедры, и главное, гости появились вовремя.
Вот буквально сейчас крестьяне повторяли три основных правилазаповеди: добрая мысль, доброе слово, доброе деяние. А попробуй выделиться из толпы хоть на секунду, и моментально наружу полезет жестокость. Хуже всего, что они ее не замечают и не придают значения собственному поведению. Так воспитаны. И разве исключительно одни горцы? Достаточно посмотреть на отношение к нижестоящим. Если не на ком отыграться, так надо хотя бы женщину или раба ударить.
Правильно учитель говорит: «Мир опасен».
Он называет это полушутя «заповедями хорошего лекаря»: «Будь бдительной и не доверяй людям. Сегодня они готовы ноги тебе мыть, завтра при неудаче обвинят в неправильном лечении и будут поносить на всех углах. Если ножом не ударят. Нет в этом их вины. Люди несовершенны, но ты будь готова не только к пряникам, но и к проклятиям. Причем любовь и ненависть будут исходить от одних и тех же людей. Не удивляйся. Прошлого добра не помнят и не ценят. Сегодняшнее горе во сто крат важнее вчерашнего счастья. Научись равнодушно принимать обе стороны профессии. Мы не можем спасти всех и не должны отказываться от платы за труд. Не обязательно заламывать цену, но нельзя и забывать о себе».
А ведь он не злой, и подлости в учителе нет. Не станет плевать на обратившегося за помощью, если тому нечем заплатить, сколько бы ни рассуждал вслух о человеческой неблагодарности, бесчестности и гнусности. Готов лечить богатого фема и нищего оборванца. Бедняка даже охотнее. У того нет возможности заплатить в Храме за услуги специалиста, а для лекаря все одинаковы. Помочь страдающему – нормальное поведение. Никто не заставлял его посещать больных холерой в прошлом году, когда жители Серкана разбегались в панике, и каждый пятый умирал. А он ходил и лечил!