— Ты не пришел домой на ужин и не прислал записки, хотя раньше всегда присылал, если не можешь прийти. Я волновалась, а утром пришел магистр Гоннери и сказал, что ты опять попал в переплет. Не смей больше так делать.
Ирен отвела взгляд.
— Извини. Я не виноват. Меня похитили и…
Оправдываться Нику не хотелось, но он все равно чувствовал свою вину… за то, что заставил ее переживать.
Принцесса нахмурилась, но кивнула.
— Я знаю, — она невольно стиснула в руках подол платья и отвела взгляд, — я подслушала у стражи… Они охранют палату и никого кроме целителей сюда не пускают, — она легонько улыбнулась, — но я пробралась.
Маг удивленно вскинул брови, только сейчас заметив, что на принцессе не обычное платье, а форма милсестры, той самой в которой она больше года назад работала на добровольных началах в госпитале.
— Но как ты…
Вдруг она встрепенулась и испуганно оглянулась на дверь.
— Тихо! Ты слышишь?
Ник прислушался, но ничего необычного не услышал, а в это время его жена быстро нырнула под его кровать, поправив длинное одеяло так чтобы ее не было видно.
Целитель в изумлении вскинул брови и уже собирался спросить, что это такое, как дверь в палату распахнулась и в нее вошла целая делегация: сперва вошел мужчина с нашивками стражи на доспехе и гербом королевства на плаще, потом Алия и еще двое незнакомцев, которых маг идентифицировал как сопровождающих первого.
Ник напрягся. Он внезапно вспомнил, как в последний раз потерял сознание — от хорошо поставленного удара стражника.
— Магистр Никериал Ленге? — утвердительно спросил первый посетитель хорошо поставленным голосом — таким отдавать приказы самое то. — Я капитан королевской стражи сэр Янус Гансвон и я хочу задать вам несколько вопросов.
«Вы можете хранить молчание, но лучше не советуем, у нас хорошие палачи». Ник только надеялся, что в присутствии Алии с ним не сделают ничего компрометирующего, а то у него хрупкая ранимая душа — он может и обидеться.
Маг страдальчески закатил глаза и как можно естественней простонал:
-Ох. голова так кружится… боюсь я не смогу ответить на ваши вопросы.
— Ничего, мы быстро! — с энтузиазмом разбил надежды мужчины предводитель незваных посетителей.
— Не ерепенься, Ник, — вставила свое слово магистр Эрлеан. Ник воззрился на нее как на предательницу, — это в твоих интересах.
— В моих интересах спать и ловить руками солнечных зайчиков. Но ладно, — он вздохнул — что вы от меня хотите.
Внезапно с коридора послышалась возня, возмущенные крики и в палату с боем прорвался целитель, выставив планшет с листами вместо щита. Позади него мялись стражники и пытались его удержать. Ник узнал негодующего коллегу и чуть не прослезился от счастья. Рик Лукас был человеком принципиальным, упертым и крайне недолюбливал стражу. Идеальный кандидат для спасителя.
— Это что за неслыханная дерзость! — возмущенно пропыхтел целитель, пытаясь отбиться планшетом от стражи. — вламываетесь к больному, тревожите его покой! Да ему вообще с его-то травмами нельзя волноваться, и прописан постельный режим. Посетителям тем более воспрещается тревожить покой больного.
— Я представитель закона!
— А я его лечащий врач! Покиньте помещение, пока я не нажаловался главе госпиталя.
Господин Янус нахмурился, недовольно поджал губы, но безропотно направился к выходу, эффектно взмахнув полами плаща. Его сопровождающие покорно двинулись за ним, лишь Алия на миг обернулась и показала коллеге Ника большой палец. Он усмехнулся и немного позлорадствовал.
— Кыш, кыш.
И закрыв за ними двери палаты, недовольно засопел:
— Миледи Ирен, ваше платье немного выглядывает из-под кровати. Не могли бы вы вылезти и не собирать более пыль своим фартуком.
Ирен, пунцовея, вылезла и пристыжено пролепетала:
-Прошу прощения, целитель Лукас.
Ник печально вздохнул.
— Уверен, что он вернется, но уже с предписанием «допрашивать его живого или мертвого»
— Пусть попробует! — с вызовом произнес Рик. — Будь воля этого представителя закона, он бы и в операционной тебя допрашивал, Ник, и я не шучу. Он порывался.
Ник страдальчески поморщился. Из огня да в полымя.
— Я брату нажалуюсь! — Ирен встала на защиту мужа, оберегая его от всяких там капитанов королевской стражи. — Уж он-то найдет управу на этого сэра Гансвона.
Никериал не был так уверен, он вообще был убежден, что король не только не пресечет попытки Януса, но еще его похвалит за рвение. И это было страшнее всего.
Все разрешилось через несколько дней. Ника выписали из госпиталя и дали недельный отпуск в качестве моральной компенсации от руководства, и отправили прямиком в королевские казематы на дачу показаний в качестве свидетеля
В кабинете сэра Януса Гансвона было тесно, сыро и много народа. Из всех собравшихся Никериал знал лишь Алию и самого хозяина кабинета. Целителя допрашивали: как он очутился под мостом, какие отношения его связывали с подозреваемыми, как долго его держали в плену и что рассказывали ему и о чем говорили между собой Ник отвечал коротко, по-существу, скрыв глубоко внутри свое ехидство. Дознаватели переглядывались, задавали уточняющие вопросы, и маг выпил целый графин воды, но до сих пор чувствовал в горле сухость — так много и долго ему не приходилось разговаривать очень давно.
Отпустили его только вечером, дав в качестве сопровождения Алию Эрлеан. Дознавательница же (по-секрету) и просветила своего друга во всю историю, в которую его втравили.
Королевская стража, объединившись с дознавателями Совета магов, следили за той шайкой заговорщиков давно, выжидая момент, когда появится заказчик убийства короля. Его доверенным лицом был тот жрец, точнее он был магом, что ударился в веру и решил отринуть свою нечестивую жизнь, посвятив себя служению Пресветлой. Его приняли в свое закрытое общество, промыли мозги верой и отправили вершить возмездие по воле Пресветлой. Воля Богини состояла в том, чтобы убить короля Ариана, который за несколько лет своего правления сумел затянуть на шее Преосвященства удавку, приказал не дергаться и плясать под его дудку.
Найти сочувствующего среди аристократии, чтобы обеспечить будущую компанию золотом, тоже было не трудно — молодой король своими указами, что ударили казнокрадов из высшего света по рукам, и ссылками особых ретивых с конфискацией имущества, лишил себя любви аристократии. Со смертником, что возьмет на себя вину, было проще простого — все знали про нелюбовь Никериала Ленге к королевскому роду, сложнее было выманить его из госпиталя, но с этим справилась Лукреция. Женщина была правой рукой жреца, и ей было плевать и на короля и на страну, ей хотелось только увидеть предсмертную агонию своего врага и способ расправы, что предложил ей подельник, ей пришелся по вкусу. Она похитила случайных прохожих, прирезала на глазах у девочки ее отца и сказала, что если та не приведет целителя Никериала Ленге, то ее отец умрет. Девочка прониклась, и итог всем был прекрасно известен.
— И что же стало с той девочкой? — перебил Алию Ник, глубоко о чем-то задумавшись. Он и раньше у коллег-целителей, что дежурили в тот день в госпитале, спрашивал о ребенке и ее раненом отце, но никто ничего не знал.