Вняв приглашению лорда Форкосигана, все приехавшие ввалились в вестибюль, смеясь и переговариваясь, стряхивая с одежды снег. Шинель слетела с огромных плеч, словно наполненный ветром парус, а её владелец ловко развернулся на каблуке, аккуратно сложив одежду так, чтобы удобно было отдать. Роик отпрянул, стараясь не попасть под удар тяжёлой каштановой косы, пронесшейся мимо его лица, а потом качнулся вперёд и оказался лицом… носом… упёрся взглядом в совершенно неожиданное декольте. Декольте обрамлял ярко-розовый шёлк, опускавшийся острым вырезом. Он поднял глаза. Выдающийся подбородок – гладкий и безбородый. Любопытные бледно-янтарные глаза с обведенными чёрной полоской зрачками смотрят вниз прямо на него – как ему сразу же показалось, с лёгкой насмешкой. Клыкастая улыбка была довольно пугающей.
Пим деловито распоряжался прислугой и багажом. Голос лорда Форкосигана заставил Ройка опомниться.
– Роик, граф и графиня ещё не вернулись со званого обеда?
– Вернулись примерно двадцать минут назад, м’лорд. Они поднялись наверх, в свои апартаменты, чтобы переодеться.
Лорд Форкосиган обратился к женщине с младенцем, которых уже окружили воркующие служанки:
– Родители с меня шкуру сдерут, если я немедленно не отведу тебя к ним. Пошли. Матери не терпится увидеть свою крестницу. Могу предсказать, что малышка Корделия получит сердце графини Корделии в свои пухленькие ручонки примерно за три с половиной секунды. Самое большее.
Он повернулся и начал подниматься по парадной лестнице, увлекая с собой Ботари-Джезеков. На ступеньках лорд Форкосиган обернулся и крикнул через плечо:
– Роик, проводи Арда и Тауру в отведенные им комнаты, позаботься о том, чтобы у них было всё необходимое. Мы соберёмся в библиотеке после того, как вы умоетесь или что вам там нужно. Там нам подадут выпить и закусить.
Значит, это – дама-сержант. В галактических силах такое бывает. В своё время мать м’лорда была знаменитым бетанским офицером. «Только эта дама-сержант к тому же чертова великанша-мутантка», – подумал Роик и поспешно отбросил эту мысль. В доме Форкосиганов таким провинциальным предрассудкам не место. Хотя она явно результат генной инженерии. Иначе и быть не может. Немного придя в себя, он сумел выдавить:
– Я могу взять вашу сумку… э-э… сержант?
– О… ладно.
С сомнением посмотрев на Ройка, она передала ему сумку, которая висела у неё на плече. Розовый лак на её ногтях не мог скрыть того, что это – когти, крупные и функциональные, как у леопарда. Тяжеленная сумка чуть не вывихнула Ройку руку. Он выжал из себя отчаянную улыбку и обеими руками потащил сумку по лестнице.
Первым он отвёл в комнату усталого пилота. Гостевые покои на третьем этаже, предоставленные сержанту Тауре, были недавно модернизированы и имели отдельную ванную. Покои м’лорда были в том же коридоре, за углом. Она подняла руку и провела когтем по потолку, одобрительно улыбаясь: высота потолков в особняке Форкосиганов всё же три метра.
– Ну, – сказала она, поворачиваясь к Ройку, – свадьба в Зимнепраздник считается по барраярским обычаям особенно благоприятной?
– Чаще свадьбы играют летом. По-моему, её назначили на Зимнепраздник в основном потому, что у невесты м’лорда каникулы между семестрами в университете.
Густые брови удивлённо поднялись.
– Она – студентка?
– Да, мэм.
Кажется, к женщинам-сержантам положено обращаться «мэм». Уж Пим бы не ошибся.
– А я не знала, что она настолько юная.
– Нет, мэм. Госпожа Форсуассон – вдова. У неё маленький сын, Никки. Ему девять лет. Помешан на скачках. Вы, случайно, не знаете: тому пилоту нравятся дети?
Никки наверняка так и прилипнет к Мэйхью.
– О, не знаю. Думаю, Ард и сам не знает. На флоте наёмников дети почти не встречаются.
Значит, надо будет проследить за тем, чтобы маленький Никки не нарвался на обидный отказ. Может быть, м’лорду и будущей м’леди в данной ситуации будет трудно уделять ему достаточно внимания.
Сержант Таура обошла комнату, рассматривая (как хотелось думать Ройку, с одобрением) удобную обстановку, а потом выглянула в окно, выходившее в сад, окутанный зимним белым одеялом. В свете охранных прожекторов снег нарядно поблескивал.