– Да как хочешь. А я хочу ещё доспать часа два.
– Согласен, – просунул руку ей под шею и притянул к себе.
Дубль-два наступил ближе к полудню, потому что больше никакие звуки их не беспокоили. И то выбрались из постели сильно не сразу – вчера всем так всё хорошо зашло, что нужно было повторить. И только потом уже – душ, умыться и всё такое.
Ирка внимательно изучила содержимое холодильника и озвучила неутешительный результат:
– Еды нет. Даже молока для кофе нет. Населен роботами. Вчера я убиралась и приводила себя в торжественный вид, а позавчера – переживала наше с тобой пятничное приключение. Поэтому сделать закупки не удалось.
– Где тут ближайший магазин? – он вышел в прихожую и достал из обувной полки ботинки.
– Ты хочешь купить еды? – удивилась Ирка.
– Ну да, а что в этом удивительного?
– Вроде я хозяйка и должна тебя кормить, – пожала она плечами.
– Откуда ж я знаю, вдруг ты сама по себе питаешься чистым воздухом и солнечным светом? А тут я нарисовался, не сотрёшь. Предпочтения есть? Что ты любишь есть на завтрак в выходной?
Ирка подвисла. Её сто лет никто не спрашивал – что она любит есть на завтрак. Разве что мама в детстве, пока не родила младших, и с деньгами и прочим не стало совсем плохо.
– Не знаю, что тебе глянется. Я думаю, в ближнем магазине не такой уж и большой выбор, в последний-то день праздников.
– И ладно, – подмигнул он. – Так куда идти?
Ирка объяснила, куда идти, закрыла за ним дверь. Вот же блин, первый раз с ней такое. Чтобы даже с завтраком.
Она взяла телефон, написала ещё не выходившей в сеть Оле, что у неё всё супер, и вчера, и сегодня – тоже, и пошла варить кофе. Остальные люди её сейчас вот никак не интересовали, потом узнает, что там у кого и какие новости. Запасы кофе и чая были, Ирка закупалась в большом сетевом магазине ещё с прошлой зарплаты. Ревизия показала, что также есть дрожжи, мука и сахар, и можно было изобразить из этого простейшие оладьи. Ирка поставила дрожжи расходиться, быстро-быстро помыла голову, добавила муки и растительного масла, и ещё успела немного подкраситься.
Андрей притащил яиц, молока, свежего хлеба, сыра, буженины, пару плиток шоколада, маленький тортик и яблочного сока.
– Да ты просто гений, угадал всё, что я люблю, даже яблочный сок! – восхитилась Ирка.
– Представляешь, я тоже люблю яблочный сок, – сообщил он.
Начали с кофе и тортика.
– Ты всегда вместо завтрака ешь сладости? – подмигнул он.
– Нет, только в выходные. В рабочие дни нужно быстро запихнуть в себя какой-нибудь бутерброд и бежать, а если как сегодня – то можно не торопиться.
Дальше под рассказы о танцевальном прошлом и настоящем был приготовлен омлет, и нажарена горка оладий, и с новой порцией кофе всё это было съедено. А когда руки в очередной раз как бы случайно встретились над столом, оба рассмеялись, бросили посуду в кухне и вернулись в Иркину спальню.
В конце-то концов, выходной сегодня, или как? Надо успевать, пока никакая работа в спину не дышит!
13
Во вторник будильник зазвонил в свои законные семь тридцать, и уже никто не возражал. Ирке нужно было быть на работе не позже, чем в половине десятого, а у Андрея в десять была назначена та самая лекция для студентов-геологов и преподавателей соответствующих кафедр. Они поцеловались на прощание, и он обещал скинуть номер аудитории, в которой будет лекция, на том и расстались. И отбыл на такси – для скорости, надо ж наконец-то привести себя в порядок после двух дней в гостях. Она занялась тем же самым. И ещё кофе, и накраситься, обед – хрен с ним, что-нибудь купит в ближнем буфете, пирожок какой-нибудь или пироженку.
При дневном свете Ирка уже и не поняла, где был тот знаменательный сугроб. Сейчас, белым днём, все они были похожи один на другой. Или… вот тут? Ага, похоже. Она хихикнула и побежала дальше.
На кафедре уже подсобрался народ – основная часть пар была как раз в десять и потом, в одиннадцать сорок пять. Ирку, то есть в данном случае Ирину Васильевну – радостно приветствовали, обычно её были рады видеть, впрочем, как и она была рада видеть население кафедры. Народ на кафедре был воспитанный и дружелюбный, даже если кто и держал камень за пазухой, то не на неё. Она же решала насущные вопросы.
Почему-то только ей удавалось договориться со службой расписания о том, чтобы поставить лекцию в нужную аудиторию, на семинар расставить группы как надо, а не абы как, и убрать занятия с субботы, или же наоборот – на субботу поставить. Ей удавалось уболтать учебную часть разрешить изменение нагрузки в течение семестра или пропихнуть через ту же учебную часть почасовку. Она же виртуозно делила общую нагрузку кафедры, чтобы и овцы были сыты, и волки целы – то есть, чтобы все получили свои любимые группы, и ничего лишнего. Она же безропотно подхватывала любые занятия и даже экзамены, если у кого-то из преподавателей случались болезнь, потоп, запой или ещё какая неприятность.