Она прикусила язык, сообразив, куда ведут ее слова, и прищурилась. Снова попалась.
— Как ты это делаешь?
Он не понял вопроса.
— Что делаю?
Не может он не понимать, о чем речь, подумала Донна.
— Заставляешь меня говорить вещи, которые я вовсе не собиралась говорить тебе.
Его низкий чувственный смех проникал ей в самое сердце.
— Очень просто. — Он заглянул ей в глаза. — Я слушаю. Ты не стала бы говорить, если бы где-то там, — он скользнул кончиком пальца по ее виску, — не жило желание поделиться.
Он был прав. Но Донна не хотела признавать это из опасения, что трещины расползутся по ее стенам — стенам, которые она с таким трудом возвела вокруг себя, чтобы быть сильной. Чтобы оставаться сильной ради мальчиков.
Ее спас Тейлор. Он стоял на пороге комнаты, сжимая в руках гитару. Мальчик застенчиво глядел на Фрэнка, не догадываясь, что прервал что-то происходившее между его матерью и мужчиной, к которому его тянуло.
— Не мог бы ты показать мне еще раз? — Он смотрел на лады, будто это они были виноваты в том, что ему не удается извлечь мелодию из гитары. — Кажется, я забыл.
— Ты не забыл, — успокоил его Фрэнк, забирая гитару и увлекая мальчика в комнату. — Все хранится где-то у тебя в мозгу. Нужно только выкопать. — Тейлор зачарованно смотрел на него. Очень хотелось взъерошить мальчишеские волосы, но Фрэнк сдержался. Тейлор делал все, чтобы казаться старше своих лет. — Человек никогда не забывает ничего, чему научился.
Фрэнк сел на диван. Может быть, Тейлору будет легче, если дать ему что-то осязаемое, зацепку для зрения и памяти.
— Найдется у тебя бумага? Я могу записать ноты.
Тейлор был уже у стола и рылся в ящике. Донна терпеливо отстранила его и извлекла листок почтовой бумаги и ручку. Она дала все это Тейлору, а тот поспешил к Фрэнку.
— Ты умеешь записывать музыку? — спросил он с благоговейным трепетом.
Фрэнк повернул листок горизонтально, провел несколько линий, образовав нотный стан, и принялся заполнять его нотами.
— Немного.
Тейлор, наклонив голову, наблюдал за появлением нот.
— Вот это да! Есть что-нибудь такое, чего ты не умеешь? — Восхищение сквозило в каждом слове.
Донна откашлялась. Когда Фрэнк взглянул на нее, она завращала глазами, и Фрэнк рассмеялся.
Шутка намечалась плосковатая, но он просто не мог удержаться. Его взгляд вернулся к Донне.
— Я как раз пытаюсь это выяснить.
— С выяснением трудностей не будет, — бросила через плечо Донна, покидая комнату.
Она услышала, как Фрэнк тихо посмеивается сам с собой.
Потом в холл поплыли аккорды «Зеленых рукавов» и разыскали ее там. Донна закрыла глаза. Игнорировать этого человека становилось все труднее и труднее.
Желая поступить по справедливости, Донна дала им время побыть вместе. Полчаса, решила она, не больше. Когда она вернулась в гостиную, ни Фрэнк, ни Тейлор не заметили ее присутствия. Оба были слишком увлечены уроком музыки. Рука Фрэнка лежала на Тейлоровой, показывая точное положение пальцев. Он намеренно сделал простую аранжировку.
Донна вовсе не хотела, чтобы эта сцена трогала ее. Но она была тронута.
Так выглядят отец с сыном. Этого заслуживает каждый мальчик: отца, направляющего его по жизни.
Этого, грустно подумала она, никогда не будет у Тейлора и Стивена. Потому что она слишком боится.
Она сглотнула комок, вдруг образовавшийся в горле, и объявила наконец:
— Тебе уже давно пора спать, Тейлор.
Тейлор поднял глаза, крайне удивленный ее появлением.
— Да ну, мам, завтра воскресенье. Я отосплюсь.
Нет, надо проявить твердость. Надо остановить сползание, иначе очень скоро дисциплина покатится под гору.
— Ты уже пересидел час после своего обычного времени для выходных. — Она нагнулась и всмотрелась в его лицо. Тейлор отвернулся, но она успела заметить то, что искала. — И похоже, что глаза у тебя уже слипаются. — Они припухли и чуть покраснели.
Тейлор упрямо сжал губы, подавляя зевок.
— Нет. — Не в силах сдержаться, он потер глаза, но оставался сидеть на месте с гитарой на коленях.
Фрэнк понял, что послужил поводом к возобновлению старого спора, и ему это вовсе не понравилось. Он положил руку на гриф. Тейлор вопросительно поднял глаза.
— Слушай, что говорит мама, парень.
Как форт, сдающийся без единого выстрела, Тейлор покорно отпустил гитару.