— Прежде чем что-то обсуждать, я хочу удостовериться, что заложники живы.
— Хорошо, мы покажем Вам Вашего племянника, — Старейшина упорно игнорировал мое желание увидеть всех заложников. Понятно, конечно, что я здесь из-за Рейгарда, но все равно такая реакция подозрительна… и что-то мне не нравится эта затянувшаяся пауза. — При условии, что на вас будут антимагические наручники.
Старейшина в своем уме?
— Ильгизар, у нас ЧП. — Наплевав на все предосторожности, Тиррелинир связался со мной по мысленной связи. — Дворцовую казну вскрыли. Зря ты гномам завидовал, у нас теперь свои взломщики есть.
— Тиррелинир! — Спросить теперь я могу, что угодно, Тиррелинир уже понял, о чем на самом деле я хочу его спросить: освободили ли Рейгарда, о чем же еще? Не понял бы его шифра, назвал бы Тиррелом, если бы мне угрожала опасность — Тиром. — Ты хотя бы на время можешь стать серьезным?
— Ну… — Тиррелинир усмехнулся. — Думаю, это возможно.
— Шут, — зло бросил по мысленной связи и переключился на гнома. Если я правильно понял, что хотел передать мне Тиррелинир, заложники уже у нас. Скорее всего, сбежали. В пользу этой версии говорит не только неожиданный отказ гномов привести заложников, но и реакция Майлира на появление Дагмара. Если он знал о планирующемся побеге, неудивительно, что он занервничал, когда на сцене появилась еще одна заинтересованная сторона. С другой стороны, нет никакой гарантии, что Рейгард с ними. Тут же возникает вопрос, кого собирался показывать мне старейшина, если Рей сбежал? Что ж, пока я никого не видел. На меня всего лишь хотели надеть браслеты…
"Думаю, это возможно" — такой ответ меня не устраивает. Я хочу знать точно. Тиррелинир должен уже был выяснить, есть ли среди них Рэй. Мысленно дернув Тиррела, в ответ получил довольно чувствительный ментальный удар, словно головой об стенку ударился. Гномы научились блокировать ментальную связь? Поймал себя на том, что почти неосознанно оглядываю зал в поиске возможных путей отступления. Прав был Тиррелинир, не стоило оставаться с этим гномом наедине. Старейшина с едва заметной ухмылкой, надежно спрятанной в бороде, ожидал моего ответа.
— Увы, у меня нет причин настолько Вам доверять. До тех пор пока нам не предъявят заложников, любые переговоры исключены. Мы обвиняем вас в удерживании наших подданных против нашей воли и будем считать их убитыми, пока лично не убедимся в обратном. Кроме того, мы обвиняем вас в похищении лица, к нам приближенного.
— Повелитель, вам, так же как и нам, война не нужна. Предлагаю, вместе обсудить условия договора. Уверен, что мы придем к согласию. — Снисходительный тон гнома неожиданно вернул мне уверенность. Вот именно, им война не нужна. И не стоило на меня давить такой примитивной демонстрацией силы.
— Все-таки Вы меня не понимаете. Если до завтрашнего вечера я не увижу всех заложников, я разрешу родам погибших кровную месть. Если Вам вдруг станет интересно, кто станет Вашими кровниками, возьмете список у моего секретаря. Майлира мы забираем с собой, если у Вас есть какие-то претензии к нему, пришлите запрос в Академию. И еще… не советую нас задерживать: поскольку своего обещания Вы не сдержали, я считаю себя свободным от клятвы, если мне что-то покажется подозрительным, немедленно призову Летучих Мышей.
Сжал в руке амулет вызова, приведенный в состояние тревоги — теперь он сработает, даже если я потеряю сознание. Слегка поклонившись гному, развернулся и стремительно вышел из зала. Двери были не заперты, а встрепенувшиеся было стражники тут же отступили — видимо, старейшина дал им знак поумерить свой пыл.
На мой требовательный взгляд Тиррелинир едва заметно пожал плечами. Значит, связь заглушили раньше, чем он успел выяснить, что там с заложниками.
— Где Майлир? — Вот кто мог сказать почти наверняка, участвовал ли в побеге Рэй.
— С основной группой. — Зачем было его отсылать?! — Я поговорю с ним. Позже.
Понятно… Допрашивать свидетеля здесь в самом деле не лучшая идея, а так в случае опасности не пришлось бы на него отвлекаться. Все равно слово свое я уже сказал. Теперь ход за гномами.
К нашему прибытию во дворец заложники уже дожидались нас в кабинете Тиррела. Только вот Рэя среди них не было. Да и с чего бы? По дороге уже выяснилось, что Майлир о нем даже не слышал.
Сариэл.
— Сэль, ты будешь ругаться, но я все же спрошу: тебе еще не надоело с полосатым своим возиться?
— Нет, — я уже успел пожалеть, что выполз в общую гостиную, но отряд и так скоро покинет Сальтар, так что увидимся мы теперь нескоро.
— Странно… нет, правда, я тебя не понимаю. Ты же при каждом звуке, хоть отдаленно напоминающем мяуканье, дергаешься!
Вот ведь прицепился! Я поставил бокал на стол.
— Цейт, скажи сразу, чего ты от меня хочешь?
— Я? Да ничего. Просто понять пытаюсь. Тебе ж с Принцем твоим никакой службы! Ты ему все, что его кошачьей душе угодно, а он тебя… хм… да простят меня товарищи, даже за мышку не держит. Лично я затрудняюсь определить твой статус при Принце… когтедралка, разве что.
— Что, много проиграл? — судя по невинной улыбке, я попал в точку. Не надоело им еще?
— Нет, но если в ближайшее время ты не одумаешься… — Кто бы сомневался, что стоило мне завести живность, как все сразу сделали ставки, как долго я протяну.
— Цейт, смиритесь… не везет вам в последнее время.
В прошлом пари победителей тоже не было. Кирриэль, конечно, соригинальничал, и, открыв конверт, мы вместо чего-нибудь в духе "глаза изменяют цвет" с недоумением обнаружили "глаза цвета моря". Надо было видеть, как менялись лица сослуживцев, когда записка, молча передаваемая по кругу, доходила до них. Впрочем, мое наверняка было не намного лучше. За день "охоты за принцем" я зафиксировал десятки разных оттенков, и среди них действительно не было ни одного, которым нельзя было бы описать море. Оно ведь тоже бывает разным — от безмятежно голубого на мели до почти черного во время бури.
— Ну что ж, господин поэт, — вспомнив о своих "обязанностях", я решил огласить результат, — преклоняясь перед вашим умением облачать в слова недоступное пониманию простых бессмертных, единогласно присуждаем вам победу в этом споре.
Кирриэля такие "почести" ничуть не смутили, равно как и величание поэтом. Надо полагать, он весь в предвкушении полагающегося приза. Фимка, ставлю тапки, что наш доморощенный стихоплет не обрадуется… Котенок молчаливо поддержал пари, самозабвенно терзая представителя заявленной обувки.
— Лейтенант Кирриэль, от лица всех участвовавших в споре и от себя лично поздравляю Вас с победой и довожу до Вашего сведения, что по условиям пари до конца пребывания Летучих Мышей в Сальтаре Вы освобождаетесь от ночных дежурств.
Вот уж кому-кому, а Кирриэлю это освобождение точно больше всех нужно: если поначалу, нам с ним и случалось ночами сидеть в покоях принца, то теперь-то основные дежурства выпадают на дневное время.
— Один-ноль в пользу Сариэла. — Кажется, Кирриэль не особо расстроился, узнав, что приз оказался пустышкой. — Господа, если кто желает выкупить у меня сей приз, обращайтесь, уступлю по сходной цене.
Ладно… Как ни тяжело мне это признавать… Фимка, твоя взяла. Да простит меня тетушка. Я честно пытался отстоять меховые тапочки, но, увы, слишком уж хорош был ее подарок, чтобы на него никто не покусился.
— И вообще, хватит уже страдать от безделья — займитесь делом. Хоть каким-нибудь.
— Займемся. Скорее бы вы уже с принцем разобра… — Цейт прервался на середине слова. Я сидел спиной к двери, поэтому не заметил, когда у нас появились гости, но, поймав предупреждающий взгляд Цейта, подскочил с места почти одновременно с ним.
И давно Повелитель наблюдает за нами? Впрочем, главный компромат на меня сейчас сладко сопит в моей комнате, а в несколько заторможенном приветствии нашей вины уж точно нет — мы и не могли заметить появления Повелителя, пока он сам того не пожелал.
— Лорд Альевир у себя? — получив подтверждение, Повелитель велел передать командиру, чтобы тот пришел к нему через час, и скрылся, не сказав больше ни слова. Молча переглянувшись с Цейтом, пожал плечами и пошел выполнять приказ, как-то позабыв о телепатической связи — вдохновился высочайшим примером.