— Что? Как вы посмели без моего разрешения? Еще одна такая выходка, и я, правда, что-нибудь с вами нехорошее сделаю. Тиррел! Ну, хоть ты им скажи! Сколько можно! Кому в голову вообще придет нападать на меня во время приема? — Тиррелинир стоял и делал вид, что он вообще не причем. Тоже мне друг называется. Тиррелинир был одним из немногих, кому я доверял, а он так меня подставил! Хотя он отвечает за безопасность, ему положено. Теперь уже поздно что-то менять, парадное одеяние не за один день шьется. Я переоделся и в целом остался доволен: белая шелковая рубашка, белый же жилет, шитый серебром, белые штаны, светлые замшевые сапоги. Поверх всего этого полагался белый плащ до пола, весь изукрашенный серебряной вышивкой. Ладно, хоть волосы у меня темные, почти черные, а то выглядел бы сейчас как полинялая моль. Теперь придется изображать из себя статую, чтобы ненароком не запачкать одеяние и не уронить тем самым свое величие. Тиррелинир недовольно пробормотал, что я буду слишком хорошей мишенью. Чувствую, тот день, когда на меня таки нападут на виду у всех, будет самым счастливым в их жизни, тогда они с законной гордостью смогут сказать, что предупреждали меня, а я их не послушал.
Не успел я выдворить этих советничков, как тут же явился парикмахер, чтобы в течение двух часов высокохудожественно запутывать мои несчастные волосы. Называлось это прической на все торжественные случаи жизни. Раз от раза она менялась самым кардинальным образом, неизменными оставались только косички. Их заплеталось много и расплетать их потом приходилось очень долго, но парикмахера это не смущало. Я смиренно переждал экзекуцию — не я придумал эти традиции, не мне их изменять. Теперь только осталось подновить маникюр, каплю парфюма, надеть плащ и прошествовать в тронный зал. Единственное, что меня примиряло со всей этой придворной суматохой вокруг моего дня рождения — мысль о том, что моим гостям пришлось изрядно помучаться, придумывая, чтобы такого подарить эльфу, у которого давно все уже есть. При этом надо было соблюсти несколько важных правил: подарок должен быть достойным меня, то есть отделаться сувениром на память не удастся, но и не чрезмерно дорогим, иначе я могу счесть, что мое благоволение пытаются купить. Но, думаю, мои гости зря старались, второго такого Подарка у меня уже сегодня точно не будет.
Глава 2
Передо мной распахнули двери, и я в тишине, нарушаемой только голосом церемониймейстера, зачитывающего все мои многочисленные имена и титулы, прошел к трону. Развернулся, окинул залу слегка высокомерным, но в тоже время доброжелательным взглядом и чуть заметно кивнул, обозначив поклон. Садиться на трон я не стал — все равно придется вставать перед каждым поздравляющим. За моим плечом пристроился Тиррелинир, тут же проникновенно поведав мне, что если бы он желал моей смерти, то вот за той колонной он бы поставил арбалетчика, а вон за той шторой — наемного убийцу с отравленным ножом, а вот та эльфийка смотрит на меня уж слишком кровожадно — точно, затевает что-то нехорошее. Но мне нет нужды волноваться, ибо его бойцы контролируют все опасные точки и всех подозрительных гостей. Как я ни старался найти эльфов Тиррелинира, я их не заметил, наемных убийц, впрочем, тоже. Эльфийка же была печально известной мне леди Лильяной, которая не теряла надежду выдать за меня свою дочь или на худой конец одну из своих сестер. И конечно, мой друг, прекрасно зная о ее намерениях, не преминул меня поддеть. Не включить их семью в список приглашенных я не мог, и теперь буду вынужден весь вечер сдерживать атаки неуемной эльфийки. Хотя…
— Тиррелинир, проследи, чтобы леди Лильяна не приближалась ко мне на расстояние трех метров, — чуть повернув к нему голову, шепотом сказал я.
— Может, мы ее сразу нейтрализуем? — с надеждой прошептал тот. Нет, так просто ты не отделаешься. Нечего было надо мной смеяться.
— Как можно?! Она же моя гостья.
Тем временем гости по одному подходили и желали мне многих благ. Подарки складировались в холле, иначе бы я уже с головой скрылся за баррикадой коробок, ящиков и свертков. Ко мне приблизился лорд Давахир и протянул мне свиток с пожеланием долгой жизни. Мало кто знает, что лорд — глава клана наемных убийц, и поэтому по давно сложившейся традиции в день рождения он вручает мне список заказчиков моей смерти вместе с договорами. Конечно, это противоречит уставу наемных убийц, по которому они даже под пыткой не станут открывать имя заказчика. Но так как по Закону моя персона неприкосновенна, а лорд Давахир по своей инициативе принес мне клятву верности и теперь не мог ни действием, ни бездействием причинить мне вред, то положения устава, обычно неуклонно соблюдающиеся, в данном случае недействительны. Кроме того, я установил список эльфов, неприкосновенных для наемных убийц. К сожалению, если я полностью избавлюсь от этого клана (а для этого мне потребовалось бы просто напомнить лорду о его клятве), то убийств меньше не станет: появится много одиночек, зарабатывающих на жизнь кровавым ремеслом. А так я хотя бы могу их контролировать.
Торжества по случаю моего дня рождения закончились далеко за полночь. Но государственные дела ждать не будут, поэтому на следующее утро я снова погрузился в работу, невзирая на усталость и дикое желание лечь спать. Я выслушивал доклад советника, когда услышал странный шум. Непорядок.
— Спасибо, Иридиан. Оставьте мне ваш доклад, я прочитаю его позже. — Советник поклонился и исчез. Я хлопнул в ладоши, на мой зов тут же появился стражник.
— Разберитесь, что там за шум, и приведите нарушителей ко мне.
Через пять минут двери распахнулись, и предо мной предстали возмутители моего спокойствия — секретарь, незнакомый мне полукровка и мой Подарочек. И почему я не удивляюсь?
— Извольте объясниться, почему вы посмели прерывать решение дел государственной важности? — я посмотрел на секретаря. Тот сделал шаг вперед.
— Повелитель, этот господин, — кивок в сторону полукровки, — утверждает, что ваш… что Рок принес ущерб его имуществу, и он требует компенсации.
— Требует? — Требовать могу здесь только я, все остальные могут смиренно просить, умолять…
— Повелитель, я не… — плохо, очень плохо. Этот полукровка совсем не знает, как себя вести. Точно рос у людей, раз не знает самых элементарных вещей.
— Я еще дам Вам слово, а пока извольте не перебивать. Продолжайте.
— Господин купец утверждает, что Рок разбил вазу ниаминского стекла, принадлежащую этому господину.
— И как он умудрился ее разбить? — дорогая, однако, вещица, очень дорогая. Боюсь, моему рабу и за три жизни на такую не заработать.
— Он помогал разгружать торговый обоз на гостином дворе.
— Что он там делал? — не помню, чтобы я туда его посылал.
— По Вашему приказу ему нашли место работы. Так как он никакому ремеслу не обучен, его определили в грузчики, — вот уж точно, толка от такого раба никакого, одни убытки, — во время выгрузки товара он выронил коробку с вазой, она разбилась.
За что мне нравится мой секретарь, так это за краткость и четкость. Он не разбавляет свою речь великосветскими вычурными фразами и не вставляет через слово "Мой Повелитель". Придворный этикет соблюдать должно и нужно. Но он не должен мешать ведению дел.
— Хорошо. Теперь Вы, — я перевел свой взгляд на купца-полукровку. — Господин…
— Тайрен, Ваше Величество, — в этот раз полукровка перегнул палку. Так ко мне обращаются на официальных мероприятиях, отнюдь не при разборе обычной жалобы. Ах да, я забыл, господин Тайрен не жаловаться пришел, а требовать.
— Что ж, господин Тайрен, я слушаю Вас. Только сразу переходите к делу.
— Я привез товар на продажу, грузчики разгружали тюки, а вот этот взял и уронил вазу. Я стал требовать, — на этом месте купец запнулся, — чтоб мне возместили ущерб, хозяин гостиного двора сказал, что этот человек — ваша собственность, поэтому к нему никаких претензий быть не может.
— Стало быть, претензии ко мне?
Полукровка побледнел, но, видать, жажда наживы пересилила страх.
— Повелитель, я все понимаю, ладно бы он споткнулся, упал, а то он просто на ровном месте взял и отпустил ее. Это он нарочно сделал, не понравилось ему, что я приказал ему пошевеливаться.