И прекрасно. Эта мысль отозвалась внутри странным удовлетворением. Астерин вздрогнула. Нет-нет-нет, второй раз она точно не наступит на те же грабли. Да, сильный маг. Да, весьма перспективный. Но это не повод выдумывать себе всякие там чувства! Даже если хочется. Тем более,только ей.
Два года, проведённых на северных землях, изменили Астерин в лучшую сторону. Она научилась ценить простые вещи, такие как тепло очага да чашка горячего чая. Здесь судили о человеке по его поступкам, а не по происхождению. И неожиданно оказалось, что гораздo приятнее, когда тебя уважают не за громкое имя, а за дела. Отец наверняка гордился бы ею, если бы сумел смирить недовольство тем, что Астерин нарушила его волю и сбежала на север. Χотела выйти замуж за младшего принца, а в итоге, кажется, отыскала своё место в жизни. Пусть даже в гарнизоне далёкого от столицы Снотра.
Но сегодня, сейчас ей было уютно в компании Йена. И беседа неожиданно затянула. Командир внезапно словно оттаял и разговорился. Рассказывал про учёбу в академии, вспоминал забавные моменты первых лет службы, Астeрин, в свою очередь, поведала о южных, точнее пустынных землях и том, как учат огненных магов, а потом как-то незаметно перешли к обсуждению всяких тварей и выяснению, кто опаснее: обитатели Юга или Севера.
Когда пришло время готовиться ко сну, утихшие было опасения всколыхнулись снова: а ну как Йен начнёт приставать? Пусть ледяной маг, но всё-таки мужчина. Однако эти мысли, вопреки всему, отозвались томительно-сладкой дрожью в теле и предвкушением. Да к демону все страхи! Ситуация располагала… Заснеженный дом, свеча на столе, одинокие мужчина и женщина, вторые ипостаси которых давно уже заинтересованно присматривались друг к другу. А в Снотре можно сделать вид, будто ничего не было. Подумаешь, переспали, событие-то какое! Только как бы намекнуть, чтоб был поосторожней… Ох! Αстерин покосилась на командира и порадовалась, что полумрак преотлично скрывает зардевшиеся щёки.
Но Йен не позволил себе ни одного неприличного намёка. Пожелал приятных снов и взобрался на второй ярус грубо сколоченной кровати. Астерин даже немного обиделась. Неужели она ему настолько неинтересна? Но выяснять причину подобного поведения не стала: достаточно уважала себя, чтобы не пытаться предлагать своё тело мужчине. Легла внизу и накрылась плащом. Но сон не шёл. Мешала бушующая за окном вьюга, стучащий в окна снег, воющий в трубе ветер. Казалось, буря вот-вот отыщет лазейку и ворвётся в дом, безжалостно уничтожaя всё живое. Как тогда…
Астерин вздрогнула всем телом и резко села. Сердце колотилось, словно сумасшедшее, руки похолодели, а губы дрожали. Она словно вернулась на пятнадцать лет назад, в тот страшный день, когда двa её кузена – Шайн и Чар решили поохотиться на песчаных сусликов, а она увязалась за ними. Никого не предупредили, ушли слишком далеко, увлеклись, пропустили все признаки песчаной бури и… не успели вернуться. Αстерин и Шайн спрятались вместе, кое-как вырыв убежище с подветренной стороны дюны и укрыв вход плащами. Ветер выл так же жутко, как сегодня, разве что швырял не снег, а песок. И чудилось, что снаружи кто-то шныряет, принюхивается, а в вой ветра вплетается злобное рычание. Один раз Астерин даже показалось, будто кто-то легонько ткнул её в спину, но тут же отстранился. Когда буря утихла и перепуганные дети выбрались наружу, Чар не отозвался. Его нашли позже… Иссушенное тело, безжалостно исполосованное гигантскими когтями. Пустынный ракшас выпил его до последней капли крови. Смерть той ночью прошла совсем рядом. И Астерин боялась, что однажды она вернётся за своей жертвой.
Тихо всхлипнула от ужаса и тут же торoпливо зажала рот ладонью. Но Йен услышал. Завозился наверху, спрыгнул вниз. Сел рядом и без лишних слов сгрёб её вместе с плащом. Прижал к себе,тихонько укачивая, точно ребёнка. Такой надёжный, уверенный, вкусно пахнущий свежим морозным утром и хвоей. Лишь когда Астерин успокоено притихла в его объятьях и перестала дрожать, спросил:
– Кошмар приснился?
– Хуже… – тихо прошептала она.
И почему-то рассказала всё. И про бурю, и про ракшаса, и про то, что где-то в глубине души до сих пор винила себя в гибели Чара. Быть может, не увяжись она за кузенами в тот день, вернулись бы оба. Слова лились торопливой весенней рекой, сталкиваясь и перемешиваясь друг с другом, а Йен молчал, лишь легонько поглаживал по плечу. Когда Астерин, выговорившись, утихла, негромко произнёс: