– Я не знаю, как надолго…
– Не волнуйтесь. Я пока никуда не собираюсь, присмотрю.
– Да. Скажите ваш номер телефона, – я продиктовала, и в квартире раздалась трель. – Если что-то будет нужно, звоните сразу же. Этот номер привязан к карте?
Я кивнула.
– Ок. Пришлю вам на непредвиденные расходы. На всякий случай.
– Не нужно. Поспешите. Надеюсь, у вашей мамы всё будет хорошо.
– Вашими молитвами. Барбос, остаёшься с Дашей. Слушаться и охранять. Ты меня понял?
Пёс, сидевший у моей ноги, рявкнул.
Мы проводили Вадима до лифта и пошли располагаться.
Глава четвёртая
– Что ты наделал, Барбос.
От фотоальбома осталась только горка клочков. Впрочем, как и от моего счастья.
Утро было хмурым. За окном не воздух, а хмарь. И нужно идти туда – гулять, Барбос уже сидел у входной двери с поводком в зубах. Предусмотрительный, как хозяин.
Вадим прислал деньги почти сразу, а ещё инструкцию по кормлению своего нахала и просьбу ни в коем случае не покупаться на его умоляющий взгляд.
– Ну что, пошли, шредер.
Терьер заплясал на коврике.
Во дворе было грязно. Снег за ночь сошёл, открыв неприглядную картину. Ненавижу это время года. Серость, слякоть. Время, когда становится видна вся грязь человеческая – бутылки, фантики, окурки, пачки сигарет, мусорные пакеты… И если собачьи отходы со временем шли на удобрение, то людские не исчезали бесследно. Работа дворников и субботники не помогали. Под ногами всё равно то и дело хрустели осколки или пластик.
Мы зашли в парк. Я кинула мячик. Барбос радостно понёсся за ним. Вот кому дела не было до чистоты и грязи. Я запнулась и чуть не упала. Под ногами лежала свёрнутая жгутом тряпка. Я подняла ей рукой в перчатке и бросила в урну.
Меня так же выбросили. Попользовались и выбросили.
Почему? Почему так?
Потому что любила. Больше себя любила.
Стелилась ковриком под ноги.
Значит, нельзя так? Это не ценится?
Барбос нёсся назад, с разбегу встал грязными лапами мне на пуховик, протягивая игрушку, и получил по носу.
– Плохой пёс. Нельзя пачкать. Я больше не позволю вытирать об себя ноги.
***
Терьер обиделся.
– Ну, прости. Хочешь ещё поиграем? – я протягивала Барбосу мячик, пару раз замахивалась, изображая, что кидаю, но он только отводил нос. – Прости, что сделала тебе больно. Но ты тоже был не прав. Нельзя так запрыгивать, грязными лапами. Мне теперь стирать придётся. И сушить – феном.
Пёс повёл ушами. Видимо, фен он не любил.
– Ну не хочешь как хочешь. Я домой пошла. Кушать.
Это слово Барбос знал в совершенстве.
Он встал и медленно, словно я тут не при чём, обнюхивая все деревья и кусты, подошёл к двери подъезда.
– Мир?
– Рраф.
Мир.
Дома я насыпала корму в миску и стала собирать обрывки. Почему-то мне было важно сделать это вот так, руками. О том, чтобы склеить фотографии, я даже не думала. Хотя почти все снимки были без копий. Один только, с ватой – на телефоне в качестве заставки стоял. Но я решила не откладывать и удалила его. Хватит травить душу.
Белемк.
Пришло сообщение.
Чем занимаетесь?
Почему бы не ответить.
Собираю обрывки своей жизни.
Барбос постарался?
Ага. Весь фотоальбом в клочья.
Терьер подошёл, извиняясь, и положил морду на тапок.
Повод создать новые воспоминания 
А если без шуток, простите. Я не предупредил, что у него такая любовь к изданиям в переплёте.
Ценные снимки? Их можно восстановить? Готов компенсировать любым способом. Правда, самое дорогое я вам уже отдал 
Я улыбнулась, взглянула на Барбоса и подумала: действительно, нужно ли цепляться за прошлое?
Забудьте. Как ваша мама?
Лучше. Криз миновал. Я обессилен и счастлив.
Слава богу. Передавайте ей наилучшие пожелания.
Обязательно.
Экран погас. Хотелось, что-то ещё написать. Продолжить разговор. Но я не знала как.
Телефон белемкнул.
Хорошего дня!
И вам.
Я потянулась. Подняла последний обрывок, потом выкинула кипу ненужного прошлого в мусорное ведро и пошла к другому шкафу – убираться дальше.
Глава пятая
Под конспектами лекций оказалась она. Папка с моими рисунками. Когда-то они украшали стены этой квартиры. Но «мазня» не нравилась Руслану, оскорбляла его чувство прекрасного и была отправлена в самый дальний угол.