— И как ты мне поможешь?
— Ты только, Марк, не удивляйся, но это очень верный способ.
— Говори, я тебя слушаю.
— Есть у меня, Марк, — начал Рахонтеп, — щепотка одной чудной травы, я привез ее с собой из Египта, так вот, если из нее сварить отвар и дать выпить Таиде, то она на всю ночь станет твоей.
— Как это? — удивился Марк.
— А вот так, ей будет казаться, что она спит, и все что бы ты с ней ни делал, она воспримет как сон.
— Так она что, будет спать?
— Что-то вроде этого, полусон-полуявь. Такое вот непонятное состояние. Но ты овладеешь ею без труда.
— А если она проснется?
— Не проснется. За это не волнуйся, трава надежная, я сам ее проверял, когда еще был жрецом при храме.
И Рахонтеп рассказал Марку, как он якобы опаивал в храме приглянувшихся ему прихожанок и резвился потом с ними всю ночь. Наутро они просыпались, и как ни в чем не бывало шли домой. Правда, некоторые из прихожанок со смущенным видом рассказывали Рахонтепу свой сон, в котором они занимались любовью со жрецом, и просили растолковать им это видение.
— И ты растолковывал? — спросил со смехом Марк.
— А как же. Все как полагается. Говорил им, что сны ниспосланы нам богами, и нужно выполнять все, что боги доносят в них до нас.
— И они выполняли?
— Еще как выполняли. У нас народ набожный, не то, что здесь.
— Ну ты и плут, — усмехнулся Марк. — А у нас ты еще никого не опаивал своим любовным напитком?
— Нет, не опаивал, — ответил Рахонтеп и сказал, что у него очень мало этой самой диковинной травы и он берег ее для особого случая. Именно теперь как раз и настал такой подходящий случай.
Рахонтеп сказал, что ему ничего не жалко для друга и он готов пожертвовать ради Марка щепоткой своего дивного зелья, чтобы тот смог без труда овладеть предметом своего страстного вожделения.
Марк колебался недолго. Соблазн был слишком велик. Пусть хоть и обманом, но все же он получит Таиду на всю ночь.
— А она точно не проснется? — забеспокоился Марк.
— Нет, — успокоил его Рахонтеп, — она будет спать как убитая. Точнее, почти как убитая, — поправил он сам себя.
Его слова покоробили Марка.
— Ты только, Рахонтеп, смотри, не перестарайся со своим зельем, — предупредил Марк египтянина. — Я не хочу, чтобы ты мне подсунул мертвую Таиду. Я вообще люблю, когда девушки подо мной шевелятся. А тут я чувствую, никакого удовольствия не получу, — проговорил Марк таким тоном, словно он уже жалеет, что сог-ласился на эту авантюру.
— Да ты только начни, — убеждал его Рахонтеп, — а она зашевелится так, что ее еще потом удерживать придется. Короче, Марк, если ты не хочешь, я использую эту травку по-своему. Мне уже давно Леда приглянулась.
Но Марк сказал, что он не отказывается. Они договорились с Рахонтепом, что Марк придет к нему сегодня ночью в комнату. К его приходу египтянин должен будет уже напоить Таиду своим зельем. Сделать это будет нетрудно. Таида вот уже несколько вечеров подряд приходит к Рахонтепу, чтобы лечить свою поясницу, должна прийти и сегодня. Тут он и даст ей выпить новое «лекарство».
Марк не догадывался, что вся эта затея с зельем — ловкая проделка Таиды. Никакого любовного напитка у Рахонтепа и в помине не было. Это Таида научила египтянина, как провести Марка, чтобы он, не подозревая об обмане, сошелся с ней. Такое приключение должно было еще больше разжечь его страсть к Таиде. А уж потом она сможет воспользоваться этим спектаклем и надолго заполучить Марка в любовники. На этот счет у нее уже были кой-какие мыслишки, но вначале нужно было провернуть задумку с зельем.
До наступления темноты Марк пару раз встречался в доме с Таидой, но заговорить с ней не пробовал, как это он делал в последние дни, и лишь загадочно ей ухмылялся.
Таида уже была оповещена Рахонтепом о том, что Марк согласился на его паскудное предложение опоить Таиду, чтобы любой ценой добраться до ее тела. При встрече с Марком она искусно разыгрывала беспечность и, глядя на нее, можно было подумать, что она ничего не подозревает.
Марку это придало уверенности. Хотя, чем ближе была ночь, тем больше он начинал нервничать. В такой необычной ситуации ему еще не доводилось бывать. А вдруг, думал он, Таида проснется? Сразу поднимется крик-шум, все сбегутся на него, как на вора. Но, с другой стороны, если все пройдет гладко, то будет что рассказать друзьям в «Каледоне». Кроме того, он, хоть и спящей, но все же овладеет Таидой, вопреки ее упрямству. Рабыни должны ублажать своих господ, а не строить из себя неприступных девиц.
В условленный час, когда в доме все уже спали, Марк направился к комнате Рахонтепа. Чтобы не привлекать внимания, Марк не взял с собой светильника и осторожно продвигался в темных коридорах. У двери в комнату египтянина Марк заметил чью-то темную фигуру. Это был Рахонтеп. Он специально поджидал Марка у двери, чтобы Таида, услышав их голоса, приготовилась к встрече своего «возлюбленного».
— Рахонтеп, это ты? — шепотом спросил Марк, всматриваясь в темноту.
— Да, я, — тихо отозвался Рахонтеп. — Ты, Марк, вовремя. Таида только что заснула. Можешь заходить.
Он взял Марка за руку и потянул его к двери. Тут вдруг Марк заметил сочившуюся из-под двери узкую полоску света.
— Ты что, светильник не погасил? — произнес Марк тревожно, словно это могло испортить все дело.
— А зачем? — спокойно отозвался Рахонтеп. — Свет тебе, Марк, не помешает. Ее уже до утра ничто не разбудит.
— А ты уверен, что она уснула? — колебался Марк.
— Уверен. Я сам проверял. Я ее даже раздел, чтобы ты с ней не возился. Ну, давай, Марк, не теряй время, она тебя ждет.
Рахонтеп с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он приоткрыл дверь и подтолкнул Марка в комнату. Но Марк сперва просунул в комнату только голову, чтобы осмотреться. Увиденное поразило его.
В комнате чувствовался сладкий запах ароматной смолы, какую обычно курят в храмах при богослужениях. Все стены комнаты были старательно расписаны египетскими иероглифами. Рахонтеп специально нанес их мелом на стены, чтобы создать ощущение чего-то таинственного. Мерцающее пламя светильника, стоящего на столе, причудливыми тенями прыгало по стенам, и от этой пляски иероглифы казались какими-то магическими знаками. На кровати у стены, томно раскинувшись, лежала обнаженная Таида. Она выглядела, как жертва, приготовленная богам на заклание. Глаза у нее были закрыты, но из-за дрожания теней на ее лице казалось, будто ее веки шевелятся.
На Марка вся эта мрачная картина произвела гнетущее впечатление. Он обвел комнату взглядом и попятился назад.
— Что ты сделал с комнатой? — спросил Марк Рахонтепа. — Зачем ты ее изрисовал?
— Так надо, — важно ответил Рахонтеп. — Чтобы тебе помогли боги.
— Какие еще боги?
— Мои, египетские. В этом деле ваши римские боги не годятся. Ну, чего стал? Заходи, Себек тебе поможет. А я здесь пока покараулю, чтобы никто не подсмотрел.
Марк, наконец, решился и шагнул в комнату. Он ощущал робость от своего нелепого положения и не знал, с какой стороны подойти к Таиде. Марк боялся к ней прикоснуться, чтобы не разбудить. Рахонтеп заглянул в комнату и, увидев, что Марк в нерешительности стоит перед кроватью, подстегнул его едким упреком:
— Что ты, Марк, пялишься на нее, как мальчик? Раздвигай ноги и вперед!
Громкий голос Рахонтепа прорезал тишину комнаты, и Марк с опаской покосил-ся на Таиду, ожидая, что она вот-вот проснется.
— Да не ори ты так! — зашипел Марк на Рахонтепа. — Мне свет мешает.
— Тогда погаси его, — разрешил ему Рахонтеп. — И не бойся ее, Марк, она не укусит.
— Сам знаю, что не укусит, — пробормотал Марк себе под нос и задул светильник.
То, что происходило потом в темной комнате, Рахонтеп никак не мог рассмотреть, хоть он и старался что-нибудь увидеть, всматриваясь в темноту. Ему было жутко интересно, как Таида станет изображать любовь в состоянии сна. Он поэтому и не хотел гасить светильник, чтобы увидеть все собственными глазами. Но в комнате было так темно, что кроме контуров мнущейся на кровати черной фигуры Марка, Рахонтеп ничего больше не различил. Однако возня на кровати длилась недолго. Заметив, что Марк подымается, Рахонтеп бесшумно при-крыл дверь и стал дожидаться, когда Марк появится снаружи. Вскоре дверь скрип-нула, и из комнаты вышел Марк.