Мне тут прописали так называемую гормональную экспресс-профилактику – на два дня прописали 32 таблетки какого-то неопознанного мною гормонального препарата, то есть в день по 16! Он дает гарантию, что, даже если ребенок родится немножко раньше срока, у него должно быть все нормально с легкими, то есть должен сам сразу закричать. А у меня из-за этих таблеток открылась язва, которая столько времени не давала о себе знать. Теперь не сплю, не ем, боли адские, желудок пылает, врачи хлопочут. Теперь меня посадили, вернее, положили на диету и прописали еще одну большую кучу таблеток, на этот раз уже от язвы… Так что я теперь на молоке, которое у меня есть в кашах, пюре, тефтельках и всяком таком пресном. Ничего сырого, все протертое, вареное, слизистое и обволакивающее. Но пока я ночью просыпаюсь от боли в желудке, что же делать, терплю.
Вчера делали ультразвук, мужичок уже висит под 2 кг! Это, видимо, вполне прилично, я уже по этому поводу так не дергаюсь, как раньше.
Я тебе пишу такой подробный отчет, а сама понимаю, что ты очень далек от всего этого и воспринимаешь, наверное, все мои новости как что-то происходящее не с тобой и со мной, а с кем-то незнакомым. Но я это тебе докладываю не просто, чтобы вызвать сочувствие, а чтобы ты имел представление, хоть издалека, как все это происходит – беременность, вынашивание, роды… Обидно, конечно, что ты меня не наблюдал все это время и не участвовал вообще, я все понимаю – работа, но ты хоть перед приездом постарайся, настройся, что едешь уже как семейный товарищ, он же глава семьи. И прям с самолета начинай меня жалеть, а то я за эти невозможно долгие месяцы очень настрадалась и соскучилась. Постарайся понять все про меня, про Бублика и про себя даже, это очень важно.
Ладно, минута занудства закончилась. Если все будет хорошо, меня обещали выпустить 27 декабря, хотя я очень просилась раньше. Ну никак не пускают, уперлись и все тут. Я их понимаю, они хотят как лучше, говорят, вложили в меня столько сил и нельзя так вдруг все испортить, надо еще вытерпеть. Я уже и не спорю, просто совсем уже невмоготу. Настроение упало, очень хочется на улицу, я же практически четыре месяца не дышала. А что в этом хорошего и для ребенка, и для меня?
Двадцать седьмого декабря стукнет ровно 87 дней, что я нахожусь в больнице, вот ужас-то! Кто бы мог подумать… А потом ты приедешь и мы, дай бог, будем дома всей семьей! Не верится в такое счастье…
Дома всё ничего. Папка уехал сейчас на три дня в Венгрию вместе с Демичевым (от слово “Дема”), там какие-то культурные действа. В конце декабря хотят ехать в Париж, но мама, конечно, волнуется, говорит, что это еще не точно, зависит от того, как я буду себя чувствовать. Но мне бы очень хотелось, чтобы они развеялись. Мамка, правда, сильно устала, ей стопроцентно необходимо отдохнуть. Хотя уверена, что если она уедет, то будет и там волноваться. Думаю, домой до 27-го меня точно не выпустят, будут держать под надзором, тем более мне так спокойнее. А на Горького, если родители уедут, я останусь за главную и хочешь не хочешь буду что-то готовить, убирать и т. д., там же останутся только Лидка с Лизкой. А так мамка какую-нибудь подругу попросит помочь, ту же Олю, с ними пожить. Мне тут с врачами не так уж и страшно, буду маму уговаривать поехать.
Лидка готовится потихоньку к Новому году. Чувствует себя не очень и все расстраивается, что не может уже квартиру украсить, как раньше: не лазает по стремянкам и потолку, не развешивает на занавесках гирлянды, но ничего, это все мелочи, украсим по низам. Мамка мотается между мной и домом и у меня немного отсиживается и передыхает.
Целую тебя очень-очень крепко,
твой мальчик Кука».
«Миленький мой Демочка!
Мы все в ожидании, ждем с нетерпением тебя, ждем твоего наследника-цесаревича, ждем весну! Очень, говорят, на улице холодно. Почему я пишу “говорят”? Потому что третью неделю болею, все лежу и лежу. Это сердце, ему не хочется покоя… К твоему приезду обязуюсь быть на своем посту! Задавай мне любые задания в смысле пожрать, я тебе все спеку, сварю, приготовлю и т. д., потому что я тебя очень люблю! И во-вторых, я буду рада, что ты будешь есть то, что ты любишь. Продукты у нас есть любые, вот так!
А вчера вечером мы все были удивлены, что Бонька – настоящий человек. Провожая из двери Галю, я не заметила, как он вышел на лестничную площадку, и, когда несколько часов спустя Роба открыл дверь, ожидая газеты, мы увидели, что Бонька сидит у двери и у него две кучки слез из каждого глаза… Представляю, что он только не передумал… А он не стучался в дверь, просто сидел и ждал… Мы долго не могли успокоиться, а я даже прослезилась, то ли от пережитого им горя, то ли от того, что я, простите, старая жопа… Теперь у нас в доме мир и благодать, не хватает только вас с Катенькой для полного счастья! Кончаю, страшно перечесть! Тебя обнимаю, целую, люблю!