Лиска умница, очень помогает, я ею очень довольна, и все остальные тоже.
Я вас крепко целую, ни о чем не волнуйтесь, все хорошо! Все телефоны, как вам звонить, я оставила. Очень прошу, не спешите домой! Пока все хорошо и папка, может, там поработает. А если вдруг что – вы спокойно можете вылететь первым рейсом, разве не так? Умоляю, сидите, пока сидится, и я буду счастлива. Вы наконец-то отдыхаете, работаете, Дема приезжал – что еще надо?
Крепко вас целую! Ваша Каша!
Лиска – умница, Лидка – чудо чудное, изумительное!»
Бабушка и дедушка
«Совершил посадку рейс номер 1707 по маршруту Владивосток – Москва…» Алена взглянула на часы и направилась, расталкивая встречающих, прямо к выходу из зала прилета. Потом словно очнулась и, развернувшись, отошла, понимая, что о прибытии только что объявили, потом еще всякие формальности, багаж, времени может пройти достаточно много. Она прохаживалась по залу, стараясь держаться подальше от толпы, и все поглядывала на дверь выхода пассажиров. Встала у киоска, поглазела на газеты и журналы. Выбор был большой, даже слишком, намного богаче, чем в киосках города, но взгляд упал на свежий номер «Советского экрана» с Любовью Полищук на обложке. Актриса сидела среди круглых белых мячиков, на четырех из которых были цифры – 1986. Цифру 6 она держала на плече, словно имела к ней какое-то личное отношение. На витрине были еще выложены календарики, много, с разными картинками, наверное, для коллекционеров. Один даже с фотографией Горбачева. Интересно, кто такое купит? Это ведь так странно – носить у себя в кармане фотографию чужого мужчины, пусть даже генсека, и каждый день на него смотреть, узнавая, какое сегодня число. Алена невольно пожала плечами. Потом подумала и купила шариковую ручку за тридцать пять копеек, с ручками в семье всегда была напряженка.
Прибытие рейсов все объявляли и объявляли, народ валил валом из постоянно хлопающих дверей зала выдачи багажа, но Роберта все не было. Алена постоянно смотрела на часы, словно это помогало ей ждать. Но вот наконец Роберт вышел, слегка сутулясь и озираясь по сторонам. Большой рост позволял ему видеть всех, как говорила жена, с высоты птичьего полета, и он, сразу зацепившись за нее взглядом, широко улыбнулся. Пока муж пробирался сквозь толпу, Алена, распахнув на него свои большие глаза, вдруг беззвучно заплакала, всхлипывая как ребенок. Он еще издалека увидел слезы на ее глазах и удивился такому резкому изменению настроения. Подошел и сразу обнял, бросив чемодан.
– Аленушка? Что случилось? Почему ты плачешь? – Так она не встречала его еще ни разу, да и вообще редко позволяла себе плакать. – Ну все, успокойся, ну все, моя хорошая, скажи, что случилось?
Роберт и сам уже не на шутку заволновался, но Алена все всхлипывала и всхлипывала и никак не могла начать говорить. Он слегка встряхнул ее, посмотрел в заплаканные глаза и теперь уже серьезно и довольно громко спросил:
– Что случилось, ты можешь сказать?!
Тут наконец до Алены дошло, что надо как можно быстрее произнести эти важные слова, она нервно повела ноздрями и, снова уткнувшись мужу в пальто, почти прошептала своим грудным родниковым голосом:
– Дедушка, не повышай голос на бабушку…
Роберт ответил не сразу. А когда ответил, плакали уже оба.
– Аленушка, как Катька? Как наша любимая старородящая? Как ребятенок? – У него запекло, заклокотало все внутри, и, даже не успев услышать ответ, он прошептал: – Боже, какое это счастье…
Папа собирался во Владивосток, и мы все почему-то решили сфотографироваться. Вернулся он уже дедушкой
Вот он, товарищ Алексей, made in India, но рожденный в СССР в результате долгого и упорного труда в прямом и переносном смысле слова
Потом еще сильней обнял новоиспеченную бабушку и сладко замер, жмурясь время от времени под ее тихие рассказы. Для них в эти мгновения не существовало ни шумной толпы, ни громких объявлений о прибытии и отбытии, ни гула самолетов – ничего вокруг, только они вдвоем в состоянии полнейшего счастливого оцепенения. Он спрашивал, она отвечала, не размыкая рук и время от времени встряхивая головой. Чувствовалось, что они одного течения крови, стоящие посреди земли, пропитанные естеством и неподдельным обволакивающим чувством любви и тепла друг к другу. И было в них все: и ощущение счастья и покоя, и удивительная гордость, и тихая необъяснимая нежность, и безудержное восхищение жизнью – ощущения новые, яркие, теплые и ароматные, словно их только что достали из печки.