Баки покачал головой, оделся, потрепал Стива по волосам и вышел.
Он чувствовал себя просто отлично. Но эта новость с триггерами… Надо проверить. Надо проверить, и сделать это в безопасном месте. Барнс не хотел, чтобы Зимний Солдат кому-то навредил. В прошлый раз, чтобы слетела кодировка, понадобились стресс и несколько часов. Теперь, наверное, надо будет как-то его обездвижить заранее. Вопрос — как.
Впрочем, в прошлый раз, как Баки припоминал, Солдат не подчинился приказу. Он просто рвался прочь из места, где ему было плохо — а плохо Солдату было везде. Он сметал все препятствия на своем пути в надежде добраться туда, где будет спокойно, тихо и не так больно.
Коридор и двери, двери. Деревянные, одинаковые. Коридор загибается кириллической буквой «П», справа и слева лестницы. Можно спуститься, но пока не надо. Стив будет беспокоиться.
Комнату, в которой он проснулся, Барнс нашел по общему — его и Стива — запахам. В ванной за стеной шумела вода. Стив-то душевой кабины не боится. Постель застелена по-армейски. Это Стив зря, мама говорила, что постели обязательно надо проветрить. За окном посветлело. Баки выглянул наружу. Голубое небо, косые солнечные лучи слева — там восток. Сад, некоторые деревья сбросили листья, некоторые стоят зеленые и на них плоды. Круглые оранжевые приплюснутые — мандарины, круглые оранжевые покрупнее — апельсины, желтые вытянутые — лимоны. Соответствует описанию — то есть судя по климату, это и вправду Сан-Франциско, и действительно декабрь. Но может быть и Сан-Диего, и Лос-Анджелес, и Греция, да хоть южный Китай. Не Флорида — запахи не те. Мало данных.
Баки заглянул в шкаф. Стопки одежды на полках — джинсы, тренировочные костюмы, футболки, толстовки, белье, пара курток на плечиках. Обуви нет. Тренировочные штаны удобны, но спускаться в них к хозяевам дома неприлично. Все равно что в пижаме. Баки переоделся в новенькие синие с потертостями джинсы. Порадовался, что в шкафу нет черной одежды. Он больше не станет носить черное.
Хотелось есть и, пожалуй, покурить.
Баки вспомнил, что не причесался, и вернулся в ванную — он видел там расчески. Стив стоял перед зеркалом — вся рожа в пене — и брился, сосредоточенно хмурясь. Баки причесался, продирая расческу через колтуны. Заодно подстриг ногти. Еще раз рассмотрел татуировку при ярком свете. Лист гинкго, как настоящий. Что бы это еще значило.
— У тебя есть часы? — спросил он у Стива. — Который час?
— Не знаю. В гостиной над камином есть. Дурацкие. Представляешь, просто спил дерева, даже с корой — и на нем стрелки, веточки. А цифр нет.
Баки пожал плечами.
— Вполне в стиле, раз тут все такое деревянное. Вон, даже раковина. Внизу тоже так?
— Еще деревяннее, — буркнул Стив и ополоснул лицо.
— А мобильник у тебя есть?
— Не взял. Оставил у охраны в криоцентре. Ты, наверное, голодный?
— Быка бы съел. Ты скоро?
— Оденусь только.
Стив осмотрел себя в зеркале, причесался.
— Тут кошка, — сказал он вдруг. — Ты не пугайся, если что.
— Кошки? — не понял Баки.
— Большая кошка, — уточнил Стив.
— Мелкий, — усмехнулся Баки, — я не боюсь кошек. Собак тоже не боюсь.
— Собака здесь тоже есть. Тимур. Кошку зовут Баста. Она очень большая.
— Ну не тигр же.
— Нет, — покачал головой Стив. — Не тигр.
========== Глава 3 ==========
Баки вместе со Стивом спустился по широкой деревянной лестнице вниз, в гостиную. Огляделся. Да, таких домов он не видел нигде и никогда. В восточные окна лился яркий утренний свет, золотивший струны здоровенной арфы. Шесть высоченных колонн, разбросанных по комнате, были оплетены живыми лианами, и лианы заплетали потолок. Потрескивали дрова в большом камине. Пахло трубочным табаком, древесным углем и кофе.
Барнс отметил, что от камина не веет жаром; что огромное зеркало находится в очень странной точке; что мебель собрана из кусков кривой полированной древесины; что четырехметровая голубая ель вся увешана игрушками, а нижние ветки приподнялись — столько под них напихали коробок в яркой бумаге и блестящих бантах. Рождество вчера, а сегодня, значит, День коробок.
Пол был интересный — залитые твердой смолой древесные спилы. У камина валялись белые овчины, на них лежали нос к носу большая белая собака и действительно здоровенная черная кошка. Увидев Стива и Баки, собака подняла голову и постучала хвостом по полу. Кошка потянулась, подошла к Баки, встала на задние лапы, опираясь о ногу Барнса, и потерлась мордой об его руку. Баки почесал ее за ушком.
— Ты и вправду громадная, — сказал он. — А небедные люди здесь живут, Стиви, я тебе скажу.
— Они не люди, — коротко ответил Роджерс.
— Все равно не бедные. Кухня там? — Баки кивнул в сторону дверного проема, откуда упоительно пахло кофе.
— Да, идем.
На кухне они были не первые. Рыжий растрепанный подросток лет двенадцати встретил их сияющей улыбкой.
— Привет! — сказал он. — Я Алька, а это Денис.
Второй рыжий, взрослый, стоявший у кофеварки, повернулся и тоже улыбнулся. Баки присмотрелся к нему. Вот, значит, что Стив имел в виду. Не люди. То есть мальчик еще вроде человек, но этот Денис — точно нет. Слишком большая радужка, слишком яркая, и есть что-то в очертании скул и челюсти, что выдает в нем — а кого?
Баки задумался, оглядывая кухню. Стол на двенадцать человек со здоровенным растением в центре и полной фруктов корзинкой, бокалы над ним, магнитная планка с ножами на стене, кастрюли и сковороды из нержавейки, шкафчики с посудой, деревянный шкаф, морозильный ларь, разнообразные приборы для готовки — вроде все как обычно, как бывает в дорогих частных домах, и все же не как обычно.
— Ты фейри? — спросил Баки у Дениса.
Тот не удивился и кивнул.
— Фейри, — согласился он и уточнил: — Альв. Нечистокровный. — И, глядя на недоумевающего Стива, пояснил: — Есть много племен фейри. Мы с Алькой, Бран, Игорь и Дани — альвы, мама — тильвит-тег, папа — туатта.
Баки не знал этих названий, но суть понял. Сказка. Нормальная, мать ее, сказка, просто в современном антураже и с кофе. Дома фейри и должны быть такими деревянными и зелеными, чтобы лес внутри дома. Бедняга Стив. Он никогда не любил эти сказки. А Баки любил, и его сестры любили. Баки много читал сестрам, а потом они обсуждали сказки, пока мама не разгоняла их спать. Баки помнил, что фейри обычно не злонамеренны, но подчиняются своим строгим правилам, и с ними стоит быть настороже.
Впрочем, Барнс ничего не имел против фейри. Это же не люди.
— Алька, что ты хочешь на завтрак? — спросил тем временем Денис.
— Омлет с креветками. Я сам приготовлю, — ответил мальчишка и повернулся к Баки и Стиву. — А вы что будете?
— Что дадут, — ответил Баки. Правило насчет того, что в доме фейри нельзя есть, а то не вернешься к людям, он помнил, но Денис же сказал, что они нечистокровные. И посуда у них железная. Значит, тут другие правила. Да и есть хотелось зверски. — А что можно?
— Ну… яичницу из куриных яиц или из индюшачьих. Оладьи сейчас пожарю, — ответил Денис. — В холодильнике есть мясо и сыр.
Алька тем временем разбил в блендер три яйца, добавил молока, посолил и включил. Пока яйца взбивались, Алька достал сковородку и поставил на плиту. Кинул на нее кусочек сливочного масла.
— Яичницу, — решил Баки. — Из индюшачьих яиц.
— Мне из куриных, пожалуйста, — подал голос Стив. — Баки, тут очень странный кофе.
— Просто с пряностями, — уточнил Денис. — Мускатный орех, бадьян, черный кардамон. Джеймс, тебе чашку кофейную или как Стиву?
Баки ухмыльнулся. Он не представился, а его имя Денис знал.
— Как Стиву, — ответил он.
Денис поставил на стол две большие чашки с синим рисунком — Баки узнал Исаакиевский собор и Медного всадника, — колбу кофеварки, достал из холодильника сливки в обычном картонном пакете, придвинул сахарницу и достал ложки. Баки сел за стол. Стив, помедлив, тоже. Пока Денис возился у плиты, Баки налил себе кофе, бухнул в него четыре ложки коричневого сахара, добавил сливок и начал размешивать. Кофе пах одуряюще.