— Какая прелесть, — произнес Грен, доставая из следующей коробки ошейник и браслеты из синей замши с карабинами и стальными кольцами.
Баки прищелкнул языком. Он отлично знал, для чего используются такие штуки. Барнс с любопытством посмотрел на Туу-Тикки. Та хихикнула и показала Баки язык.
— Папа, а это для чего? — заинтересовался Алька.
— Для секса, — ответил Грен.
Алька кивнул и потянул из-под елки следующую коробку.
Стив оторопел. В его время с детьми о сексе не говорили, те узнавали или от приятелей, или, если родители считали нужным, от отца или матери. То, как свободно говорили об интимном в новом мире, было непривычно и… стыдно. Над Стивом шутили и подкалывали, но он не мог перебороть свое смущение, когда в мужской компании травили анекдоты или рассказывали о любовных приключениях.
Баки ободряюще потрепал Стива по колену. Роджерс всегда смущался, как девица, когда речь заходила о чем-то, связанным с сексом. Самому Баки понравился и прямой ответ Грена, и то, что Алька, получив его, не стал углубляться в подробности. Тема не была интересна мальчишке, и Баки считал, что это правильно. Рано еще.
Шуршала оберточная бумага, раздавались довольные возгласы, а Баки с возрастающим нетерпением ждал, что же подарят ему. В этом было что-то от детского предвкушения чуда. Баки и не подозревал, что еще способен на подобные эмоции.
— Для Джеймса, — прочитал Алька и протянул Баки небольшую синюю коробку в серебряных звездах.
Баки наклонил голову. Точно: под елкой было еще несколько похожих коробок. Он уже заметил, что каждый получает подарки в обертке своего цвета. Черная в полумесяцах для Грена, зеленая в шамроках для Туу-Тикки, синяя шотландка для Дениса, алая в сказочных замках для Альки.
Барнс распаковал коробку. Внутри лежала электронная книга в кожаной обложке и провода к ней. Баки хмыкнул, поискал кнопку включения, пробежался по оглавлениям. Разбивка по темам, разбивка по авторам — отлично.
— Спасибо, — сказал он. — Роскошный подарок. Я когда-то любил читать.
— Это еще не все! — Алька важно поднял палец. — Но сначала Стиву, а то он грустный сидит.
Баки покосился на Стива. Обертка очень в его тонах — небесно-голубой и золото.
— Ну, Стиви, что там внутри?
Стив аккуратно распаковал сверток. В нем была здоровенная коробка цветных карандашей. В сороковом году Стив Роджерс душу бы продал за такой подарок. Интересно, как сейчас?
Лицо у Стива было сложным. Радость, неверие, непонимание и восторг — все вместе.
— Акварельные карандаши, профессиональные, семьдесят два цвета, — доложил Алька. — Мы с мамой вместе выбирали.
— Спасибо, — выдавил Стив.
Следующим подарком для Баки оказались беговые кроссовки. Для Стива — два альбома для рисования. Дальше Баки получил синюю футболку с длинными рукавами и хитрым енотом на груди, а Стив — кожаный планшет с кучей навороченных простых карандашей и хитрых штук для рисования. Плеер с залитой музыкой для Баки и голубая футболка с секвойей для Стива. Для Баки — крутые коричневые беспроводные наушники, а для Стива — небольшие тетрадки для эскизов.
Баки потер глаза — внезапно защипало. Повернулся к Стиву. Тот перебирал свои сокровища и кусал губы. В этих подарках был какой-то скрытый смысл, и Баки напрягся в попытке разгадать его. Посмотрел, как Стив пробует заточку простых карандашей на кончике пальца. Просмотрел плейлист плеера — песни на разных языках, большинство языков Баки знал. Что-то это значило, но что?
Стив не удержался, открыл тетрадку и начал набрасывать елку. Баки озарило. Вот оно! Эти подарки — они были Баки и Стиву. Не Капитану Америке и Зимнему Солдату, не супергероям, не сверхлюдям, а просто людям. Людям, у которых есть хобби, есть какие-то свои мысли, а не только щит и металлическая рука, приказ и долг. Здесь даже приметили, что он оказался в этом доме босой.
Вот это послание. Вы — люди. Вы в безопасности. Здесь вы можете быть собой.
Баки наклонился над читалкой, чтобы скрыть лицо. Глаза щипало невыносимо. Ему никто были эти фейри, и он им был никто, но эта забота, это понимание били прямо в сердце.
— Я… потрясен, — выдавил он наконец. — Спасибо.
Эшу сидел в тяжеленном деревянном кресле в саду и вертел на столике пепельницу. Деревянную. Справа от него стоял рыжий в голубом, с серьгами, кольцами, кожаными браслетами. Он представился как Дани. За левым плечом Эшу нервничал и покусывал губы Игорь, тоже в кольцах, серьгах, браслетах, в вышитой рубашке, с красивым венцом из светлого металла, охватывавшем лоб. Дани был фейри в большей степени, чем Игорь, но именно Игорь был наряжен, как принц эльфов из книги сказок.
— Дашь закурить? — спросил Барнс, когда Эшу достал из кармана портсигар.
Эшу толкнул к нему через стол портсигар и дорогую зажигалку. Баки достал сигариллу, принюхался. Коричневая обертка, пахнет медом. Крепкий табак.
— Спасибо, — кивнул Барнс.
В саду было прохладно, но Баки надел новую футболку с енотом и куртку, которая висела в шкафу, и не мерз. У него нервы звенели от напряжения, а рядом точно так же напрягся Стив, но позу Баки принял намеренно расслабленную. Он докурил сигариллу до середины, стряхнул пепел и только тогда спросил:
— Что я тебе должен за свою руку?
Эшу пожал плечами.
— Ничего. Это был подарок Игорю. Игорь, напомнишь формулировку?
Игорь сглотнул, переступил с ноги на ногу и сказал:
— Я попросил, чтобы Эшу подарил мне на это Рождество свободу для Джеймса Бьюкенена Барнса. Чтобы ты был свободен и принадлежал только самому себе. Чтобы над тобой ни у кого не было власти.
К концу голос у Игоря взлетел, он откашлялся. Баки сидел, пытаясь переварить то, что он услышал.
— Погоди, — произнес он. — Погоди. Ты захотел в подарок, чтобы я принадлежал только самому себе?
Игорь кивнул и поправил оголовье.
— Игорь, — тягуче выговорил Дани, — получает все, чего он хочет, кроме одной вещи.
— Слушай, Дани, — с досадой произнес Игорь, — я же понимаю, что это невозможно. Мы сто раз об этом говорили.
Баки дотянул сигариллу до фильтра.
— То есть убрать триггеры и ПТСР — возможно, отрастить заново руку — возможно. Что ж тогда невозможно-то?
— Собака, — уныло признался Игорь. — Я хочу борзую собаку. Только мы музыкальная команда, которая мотается по всей Фазе на маленьком космическом корабле, а борзой надо пробегать пятнадцать километров в день.
Баки рассмеялся. Он ржал и не мог остановиться. Парень может получить совершенно невозможное чудо, просто руку протянув, а страдает оттого, что у него нет собаки!
— И вовсе это не смешно, — надулся Игорь.
— Ну прости, — повинился Баки, так и не успокоившийся до конца. — Нервы. Сколько тебе лет? Или у вас, фейри, года как-то иначе считаются?
— Мне шестнадцать, — признался Игорь, выглядевший на двадцать два.
— А мне за пятьдесят, — добавил Дани, выглядящий так же, — но по меркам фейри, мы еще долго будем несовершеннолетними. Лет до ста.
— Хорошо, — кивнул Баки. — Про свободу я понял. Но это триггеры. А рука? Рука-то?
— Я склонен быть последовательным, — пробурчал Эшу, словно признавался в чем-то постыдном. — Леди Наари была благосклонна. Лорд Эйрик тоже оказался не против. Кстати, совсем забыл, — Эшу поднял откуда-то снизу металлического дракона с распростертыми крыльями и поставил перед Баки. — Это тебе от Эйрика. Зверь из того металла, что был в твоем теле.
Баки протянул руку и погладил дракона по вытянутой морде. Тот внезапно повернулся к Баки и изогнул длинный шипастый хвост.
— Он живой?!
— Магический. Будет реагировать на тебя. Разберешься, как.
Баки снова погладил дракона по морде. Длинный, фута полтора. Дракончик изогнул шею и змеистым движением подставился под ласкающую руку.
— Ладно, — сказал Баки. — Хорошо. Спасибо, Игорь. Но… почему? Как ты вообще узнал? И триггеры?
— Их выложили в интернет неделю назад, — неохотно сказал Игорь. — Ну, в вашем поэке.
— Что такое «поэк»? — отмер наконец Стив.