Стив ел без всякого интереса к тому, что он ест. Просто загружал организм топливом. Рассуждения о человеческом каннибализме его ошарашили, как хороший удар по голове. Он не сомневался, что, если попросит, ему выдадут тома научных исследований на эту тему. Фейри не лгут — в этом Стив уже убедился. Легче от этого не становилось. И та историю, которую рассказал Баки… Баки тоже не стал бы ему врать. Не об этом.
Стив то и дело возвращался к мысли об уничтоженных каннибальских культах. Это было как все время трогать языком больной зуб. Невозможно остановиться. В какой стране были эти культы? Стив боялся, что заранее знает ответ.
Хотелось кричать. Как люди могут так с другими людьми?! Но Стив и без того знал ответ. Люди — могут. Он бросил быстрый взгляд на Баки. Тот спокойно жевал, отпивал черешневое вино из бокала — Баки нравился вкус.
— Кто такой Януш Корчак? — неожиданно спросил Барнс.
— Педагог, врач, — ответила Туу-Тикки. — Его «Дом сирот» был в варшавском гетто. Он добывал для них еду, лекарства. Сам понимаешь, это было сложно во время войны. Когда фашисты депортировали всех детей в концлагерь «Треблинка», Корчак поехал с ними, хотя мог бы скрыться в любой момент. Ему предлагали перебраться в безопасное место. Погиб в газовой камере вместе с детьми.
Баки задумчиво кивнул.
— Мать Тереза?
— Монахиня. Причислена к лику святых. Работала в Индии, помогала бедным и больным. Много работала в больницах для бедных. Открывала школы, приюты и больницы для бедных и тяжелобольных, независимо от их вероисповедания. Основала монашескую общину, отделения которой работают в большинстве стран до сих пор. В Сан-Франциско тоже есть такая, работает в основном с иммигрантами из Центральной Америки и Китая.
— О них есть песни, — неожиданно добавил Алька. — О Корчаке и о матери Терезе.
— Ох да, — отозвалась Туу-Тикки. — Ту, что о Корчаке, я до сих пор помню почти наизусть. От нее дрожь пробирает.
— Послушаем потом, — кивнул Баки.
Он помог убрать со стола и глянул на Стива. Тот поднялся, кривовато улыбнулся и вышел.
— Смотреть что бы то ни было сегодня я не в состоянии, — сообщил он на лестнице.
— Просто посидим, — согласился Баки.
Он распахнул дверь в свою комнату, впуская котов. Стив, не думая, зашел туда, осмотрелся и тихо ахнул.
— Баки, ты…
Стив не заглядывал в комнату Баки недели три или четыре. Как-то так получалось, что если они проводили время вдвоем, то в комнате Стива. Вид у комнаты Барнса был… шокирующий.
— Ща, — Баки сгреб груду одежды с кресла и комом запихнул в шкаф. — Садись.
— Ты здесь что, вообще никогда не убираешь?!
Стив, внимательно глядя под ноги, добрался до кресла и сел. Баки пожал плечами. Он скинул шмотки с компьютерного стула на незастеленную кровать, выглядящую так, словно на ней дрались, и плюхнулся на него. Стив оглядел комнату.
Занавески в пятнах краски. Стол — тоже. Открытый шкаф как будто тошнит одеждой — вроде бы у Баки ее было не так много? Штук пять скомканных высохших тряпок в пятнах краски на полу и на столе — Стив узнал в них полотенца из ванной. На всклокоченной измятой кровати — раскрытые книги корешками вверх. На тумбочке — блюдо с огрызками и шкурками, покрытыми плесенью. На деревянном подоконнике — отпечаток измазанной в белой краске руки. Тут и там раскиданы синие комочки — носки? Везде, где можно, пепельницы, полные окурков, штук шесть, и вокруг пепельниц все тоже обсыпано пеплом. Стопка рисунков, сверху лежит нож в ножнах. Наушники, небрежно зацепленные за столбик кровати. На столе мольберт, на нем рисунок — алые, голубые, синие, желтые разводы и полосы. На мольберте тоже пятна. Одежда на спинке кровати, на полу, в шкафу, везде. Грязная одежда. Тяжелый липкий запах сигаретного пепла и окурков. И еще какой-то, смутно знакомый, тоже не слишком приятный.
Коты обходили комнату, нюхали тряпки, запрыгивали на кровать. Юми забралась к Баки на колени. Барон залез на подоконник и обнюхивал землю в цветочном горшке. Акури выволок из-под кровати футболку, обнюхал, лизнул и принялся устраиваться на ней.
— Ну почему, — улыбнулся Барнс. — Убираю. Духи убирают иногда. Не делай такое лицо, Стив. Это моя комната. Могу творить в ней все, что захочу.
Роджерсу и в голову бы не пришло, что «все, что захочу» в исполнении Баки примет вид такого чудовищного бардака. Баки как будто нарочно… Он же знает, что Стив не переносит беспорядка.
— Ты поэтому, — выдавил Стив, — таскаешь у меня носки?
Баки виновато посмотрел на него.
— Ты же знаешь, как это бывает — сунусь в шкаф, а там ничего чистого. Приходится идти к тебе. У нас сейчас практически один размер.
— Не знаю, — сказал Стив.
Сам он аккуратно складывал грязное в корзину для белья в ванной и на следующий день обнаруживал чистые вещи в своем шкафу. Баки этим, видимо, пренебрегал. И не пускал в комнату духов.
Стив тяжело вздохнул. Они делили одну ванную, и, если Баки пользовался ею первым, Стив старался выждать минут пятнадцать после него, прежде чем заходить, чтобы духи успели прибраться. Потому что Баки и в ванной разводил бардак. Ничего не ставил на место, не закручивал колпачки, не закрывал крышечки, не вешал на место полотенца, даже ванну не споласкивал. На его расческу Стив старался лишний раз не смотреть. На его бритву — тоже.
— Ох, — Баки покачал головой и сказал в пространство: — Уберите.
По комнате словно пронесся вихрь. Стив и Баки не видели духов, и наблюдать, как книги складываются на тумбочке в стопку, исчезают грязные занавески, перестилается постель, опустошаются пепельницы, испаряются раскиданные вещи, было странно и немного страшно. Было ощущение, что сидишь на сквозняке — духи не были бесплотны, и воздух в комнате ощутимо перемещался. Коты, насторожив уши, вертели головами. Похоже, они духов видели.
Баки не успел еще докурить, как комната обрела первозданный вид. Колыхнулись на окне чистые занавески, и все успокоилось. Даже запахи стали слабее.
— Легче тебе? — спросил Барнс.
— Легче, — согласился Стив.
Он и забыл, о чем хотел поговорить.
— Никогда не думал, что ты за неделю способен превратить свою комнату в… такое. Не замечал за тобой.
— Возможности не было, — признался Баки.
— Дорвался? — улыбнулся Стив.
— Вроде того. Это ты у нас помешан на порядке. Меня вполне устраивает легкий хаос.
— И мои носки, — добавил Стив.
— Да, — согласился Баки. — И твои носки.
Он стряхнул пепел, просыпав половину на стол мимо пепельницы.
— Стив, — серьезно сказал Барнс. — Перестань грузиться. Ты не отвечаешь за все несовершенства мира. И не ты должен их исправлять.
— Я… — Стив вскинулся, готовясь возразить.
— Нет, — твердо сказал Баки. — Ты не господь всемогущий. Да и он этим не занимается. Делаешь то, что можешь, так, как можешь. По шажочку. Как все люди.
— Не все люди… — начал Роджерс.
— А это уже не твоя забота, — оборвал его Баки. — Никогда не была твоей, на самом деле. Хватит. Навоевался.
— Но я сейчас не делаю вообще ничего! — возмутился Стив.
— Делаешь, — возразил Баки. — Таин приют. Наши коты. Деревья. Ничего глобального? Согласен. Зато никаких сопутствующих жертв.
— А если завтра случится землетрясение? Я читал — в тысяча девятьсот шестом году Сан-Франциско был почти полностью разрушен.
— Если завтра случится землетрясение, мы с тобой, Денисом и Браном пойдем разгребать завалы, Алька будет сидеть дома, а Грен и Туу-Тикки станут помогать тем, кто остался без крова, и запрягут духов добывать еду голодным. Вот и все. Но сейчас землетрясения нет. И войн нет. Нет ГИДРы, нет ЩИТа, нет Мстителей, кроме как в комиксах, и тебе не надо искать, где бы сложить голову.
Выложенные накануне похода за подарками рисунки к «От звезды до звезды» резко повысили посещаемость странички Стива. Он с удивлением наблюдал, как на его глазах растет счетчик добавления в фавориты и появляются комментарии. От них Стив впадал в ступор еще больше: народ хотел порно и буквально умолял его нарисовать «хоть на полшишечки, автор, я тебя любить буду до конца жизни». Чьей именно, комментатор не уточнял, а Стив напоминал себе, что зачастую подобные вещи пишутся специально излишне эмоционально, и что за ником babyfox, например, может скрываться вполне себе взрослый человек. Алька и Денис потратили несколько вечеров, объясняя, как вести блог, выкладывать фото, кто такие тролли и зачем нужен черный список.