— Про ядерную бомбу знаю. Есть в моем плеере. Ты очень красиво поешь.
— А ты? — спросила Тая. — Споешь что-нибудь?
Баки задумался. Посмотрел на Стива.
— Я помню наизусть пару песен, но у меня ужасный акцент, а они на русском. И я не пробовал петь их раньше.
Тая улыбнулась ему. Элиас долил вина.
— Например? — спросил он.
Роджерс растер лицо ладонями.
— Не уверен, что выдержу еще что-нибудь такое же, как только что, — Стив набрал воздуха в грудь и медленно выдохнул.
— Про чистый лист, — сказал Баки.
— Знаю, — кивнула Тая. — Ее обычно Дани поет на концертах. Помнишь текст?
Баки кивнул, потрепал Стива по плечу.
— Она не такая пронзительная. И очень странная. Вот слушай: «Зимних ожиданий лопнула суровая нитка…»
Про сказку и чистый лист здорово напомнило Стиву, как они с Баки писали письма в Мидгард… Стиву стало неловко, словно Баки снова пел про них.
— Такая красивая и непонятная… Русские — какая-то отдельная блаженная нация, если так поют о боли и любви. Да еще и пулеметы сверху. Баки, у тебя действительно красивый голос, Туу-Тикки права, будет здорово, если ты будешь петь.
И они пели до самого вечера, пока не стемнело. Кажется, Элиас уходил с собаками. Кажется, они выпили не одну, а четыре бутылки вина. В сумерках в саду вспыхнули светильники, незнакомые растения отбрасывали резные тени на зеленый забор, а Баки и Тая все пели и пели. Тая знала очень много песен. Баки, как он выяснил, помнил почти все, что его зацепило. На английском пели не очень много и в основном Тая — больше всякие шотландские и ирландские баллады, и что-то из репертуара «Багряной стрелы». То, что помнил на английском Баки, для исполнения при Стиве по большей части не годилось.
Стив почти все время рисовал в маленьком скетчбуке, который постоянно носил с собой. Один лист он выдернул и сунул в карман.
Распрощались и вызвали такси, когда на небо из-за гор выкатилась половинка луны.
— Кажется, даже дышать легче стало, — сказал Баки уже в такси. — Ты как, Стиви?
— Хорошо. Устал. Столько впечатлений. И ваши песни… Я не усну сегодня, точно. Они замечательные, Тая, Элиас и их звери.
— Наша сестра и ее муж, — мечтательно сказал Барнс. — Господи, у меня снова есть сестра! Умная, талантливая, и как поет! А главное — она замужем за хорошим человеком. Понимаю, что тут ни капли моих заслуг, но все равно это как-то греет.
Стив не стал ничего говорить, не было сил. Он нашел ладонь Баки, сжал. В кармане джинсов что-то хрустнуло. Стив достал сложенный листок бумаги.
— Забыл отдать, представляешь?
С листка на них смотрела растрепанная сова, несущая в лапах пулемет.
Комментарий к Глава 43
Элиас пришел из истории “Сова спасительная”
https://ficbook.net/readfic/2928474
========== Глава 44 ==========
Утром Стив проснулся один. Он слышал ночью, как вставал Баки, не придал этому значения и уснул дальше. Барнс изредка поднимался в несусветную рань — «Спи, Стив, я ненадолго…» — иногда возвращался, пахнущий холодом и куревом, иногда они встречались сразу за завтраком.
В противовес вчерашнему дню новый погодой не радовал. Сырой промозглый воздух, пронизывающий ветер с океана, так что, несмотря на теплую одежду, Стив малодушно вернулся с пробежки раньше, сделав взамен больше упражнений у подножия холма, под защитой деревьев. Денис с Тимуром тоже долго гулять не стали. Пока они обходили ситтин по периметру, Стив сделал завтрак себе и Денису. Грена и Туу-Тикки он не видел, но они и не появлялись обычно настолько рано.
— Мы с тобой ранние пташки, — улыбнулся Стив Денису, ставя перед ним чай и горячие бутерброды.
В гостиной Тимур ворчливо жаловался Басте, что его еще не покормили.
— О, да. Как вчера съездили?
— Замечательно. Тая и Баки много пели. Я и не думал, что меня так зацепит что-то современное. Ну, относительно современное, ты понимаешь, о чем я. Я-то помню довоенные, да не особо приличные. А тут… И дом у них красивый. Баки собакам понравился, и он тоже пел.
— Это здорово, что он поет, — Денис задумчиво сыпал сахар в свой кофе прямо из сахарницы. — Жаль, я не слышал. У него богатый голос, интересно, как он звучит в песне. Хочешь, помогу тебе составить личный плейлист? У Баки есть плеер, а у тебя и нет ничего.
— Давай попробуем, — согласился Стив. — Я подумал, что мне в студию нужно что-то, на чем можно проигрывать музыку. Компьютер туда-сюда таскать неудобно, а вот что-то, куда и диск поставить можно, и пластинку, если вдруг. Здесь, в ситтине, всегда звучит музыка, но иногда хочется своего звука. Я в Мидгарде нахватался всякого, даже стилей не знаю. Меня как-то позвали вместе с Клинтом и Романофф фильм смотреть, что-то про астероид и бурильщиков с нефтебазы, которые его взрывали. Фильм мне не понравился, а вот песня… «I don’t wanna close my eyes, I don’t wanna fall asleep», — Стив напел немного и возмутился: — Там вообще музыка была куда лучше сюжета!
— Так бывает, — согласился Денис. — Можно купить плеер и компактные колонки-базу к нему, будет удобно. Если напишешь мне список песен, авторов, исполнителей, я смогу собрать тебе вполне приличный плейлист. Хочешь, завтра съездим в магазин?
— Хорошо, — согласился Стив. — Съездим. Я в этом вообще не понимаю ничего. То, что когда-то писалось на пластинку по восемь-десять песен, теперь помещается на кусочке металла размером с мой ноготь. И это меня не было всего семьдесят лет!
— На кусочке кремния размером с просяное зерно, — поправил Денис. — И не одна такая пластинка, а сотня-две. Дальше будет больше. В последние десятилетия гаджеты не уменьшают только потому, что слишком маленькими неудобно пользоваться.
— Тем более, — фыркнул Стив. — Две тысячи лет назад люди ездили на лошадях и брились ножами, двести лет назад телефонов толком не было, а теперь у меня в кармане весь мир, хоть на Луну звони. Я только к рекламе привыкнуть не могу, она так раздражала в Нью-Йорке. Я поражен, честно.
— К этому привыкаешь, — пожал плечами Денис. — Я вот привыкал к тому, какие здесь медленные сети, с низкой пропускной способностью. К тому, что люди еще не вышли за пределы Солнечной системы. К тому, что на сращивание кости нужно шесть недель.
— Мы в сороковые даже и не думали, что на Луну можно полететь, а уж куда-то дальше… Война дала толчок развитию ракетостроения, и то только ради новой войны, Луну и мирный космос потом придумали. Когда я читал об Армстронге, Олдрине и Коллинзе, у меня дух захватывало. Ведь наудачу же летели, хоть ты сотню раз пересчитывай. В семьдесят первом погиб «Союз-11», люди заживо сгорели…
— А в моем мире в космосе полно пиратов, — пожал плечами Денис. — И всегда есть опасность промахнуться мимо червоточины. Если повезет — зависнешь, будешь месяц ждать, пока погасится двигатель. Не повезет — опознают только по составу элементов в той куче мусора, которой станет корабль.
— Для меня это все осуществляющаяся мечта, я романтизирую опасности, ставшие для тебя естественным ходом вещей. Вы же не прекращаете летать, — Стив не удержался, — от звезды до звезды.
Денис хохотнул. И предложил:
— Поехали сегодня по Дороге?
Сив погрустнел.
— Я рисовать собирался, есть идея, как сделать, и настроение… В следующий раз?
Денис кивнул. В следующий так в следующий.
Рисовал Стив до самого обеда. Сделал набросок, наметил детали. Подумав, изменил рисунок так, чтоб было видно: помещение наклонено, что-то там не так. И именно поэтому такая странная поза у парня на заднем плане, широко расставившего ноги и припавшего к полу. Он касался пола, на сильной руке проступали вздувшиеся вены.
Сайнжу нарисовать было и сложнее, и проще. Больше всего Стив потратил на лицо: нижние мандибулы плотно поджаты друг к другу, а вот верхние изогнуты в гримасе боли. Верхний левый клык отведен на максимально возможное расстояние, а перепонка натянута до прозрачности.
На маленьком холсте он попробовал акрил: набросал морду яута, изобразил пять рваных ран на голове, несколько оторванных дредлоков, рану на шее. Коричневая шкура, темная, в почти черных пятнах, даже на вид — Стив постарался — смотрелась грубой и шершавой. На темном фоне кровь кислотного цвета притягивала взгляд.