- Мне бы хотелось осмотреть покои наследника.
- Конечно, конечно. Я провожу. – Сказал Немот, направляясь к выходу.
Когда Мурадок приблизился к колыбели Солина, мешочек на шее ребёнка засветился всеми цветами радуги, жезл старика ответил тем же.
- Родственные вещи узнаю друг друга. – Улыбнулся мудрец.
От неожиданности и удивления няня ойкнула и прикрыла рот ладонью. Из-за приоткрытой двери, за происходящим, наблюдали любопытные царевны. Они от няни узнали о важном госте.
Малыш не спал, он забавно теребил ножками, а при виде старца заулыбался.
Прекрасное дитя. – Старик взял Солина на руки. – Расти сильным и мудрым. Стань надёжной опорой родителям и мудрым правителем государства. – Он передал младенца матери и начал обходить комнату, внимательно всматриваясь в каждую мелочь. Возле каждого угла чародей останавливался, что-то бормотал, и ударял посохом, из-под которого вылетали голубоватые искорки. Происходящее очень веселил девочек. Они хихикали и оживлённо делились впечатлениями.
- Это защитит покои царевича. – Объяснил мудрец. – А теперь соберитесь все вместе. Вас это тоже касается, девочки, заходите.
Повторять приглашение не пришлось.
- Образуйте круг, лицами наружу. Няня, а вы, почему в стороне?
- Но ведь я… – Замялась Клейла.
- Без возражений, пожалуйста. – Чародей указал место в кругу.
Няня молча подчинилась. Круг замкнулся, и действие началось. Мурадок ткнул посохом в полуметре от Регилы, закрыл глаза и зашептал непонятные слова, когда он опустил руки – посох держался самостоятельно. Отойдя три шага назад, старик согнул руки в локтях, повернул ладони вверх, склонил голову и застыл. Через несколько мгновений посох начал двигаться вдоль живого круга. Его след сразу же наполняло холодное голубоватое пламя. Самое большое впечатление движущийся жезл произвёл на девочек. Им очень хотели убежать, особенно Уриэлле, но какая-то сила заставляла оставаться на месте. Завершив полный оборот, посох стал увеличивать скорость. Он медленно поднимался в воздух. Вскоре людской круг оказался окутан огненной спиралью. Поднявшись, на метр выше головы Немота, посох описал ещё одну огненную окружность и вернулся к хозяину, заняв место с правой стороны. Чародей даже не шелохнулся. Пламенная спираль становилась всё ярче и ярче до тех пор, пока не исчезли все промежутки, и люди не оказались внутри огненного цилиндра. Теперь уже цилиндр начал вращение и ускорялся, пока не стал казаться неподвижным. В этот момент он рассыпался на тысячи искр, опускаясь на людей благодатным дождём. Как только на полу погасла последняя искорка, Мурадок подал признаки жизни. Он открыл глаза, взял посох и подошёл к ошеломлённым людям. Только Солин оставался, равнодушен к происходящему. Малыш мирно посапывал в материнских руках.
- Ритуал защитит вас на время. – Опередил все вопросы и возгласы чародей. – Теперь я должен покинуть ваш гостеприимный дом. Мне необходимо добыть кое-какую информацию, и если Ваше Величество позволит – вскоре опять навещу царевича.
- Мы все будем рады вашему визиту. Вы всегда и беспрепятственно, в любое время суток можете посещать дворец. – Еле слышным голосом выдавил Немот.
- Будь, по-вашему, государь, и не провожайте меня. – Сказал мудрец у самой двери.
- Дедушка, дедушка, я тоже хочу такую палочку как у тебя, с огонёчками! – Вслед старику закричала самая младшая царевна. На что Мурадок только ласково улыбнулся и, не говоря ни слова, вышел.
Возглас Уриэллы окончательно вывел всех из состояния оцепенения, но первым разрушить круг ни кто не решался.
ГЛАВА 4
В самом высоком и просторном зале глубокой пещеры, на грубо высеченном троне, восседал мрачный человек. Выражение лица выдавало задумчивость, и мысли – отнюдь не радостные. Окружающая обстановка только сгущала краски мрачности хозяина апартаментов. Свод и стены подземного убежища источали не естественный матово-красный, раздробленный по частям змеевидными чёрными полосами, свет. В неглубокой стенной нише хранился многолучевой, прозрачный кристалл. По сторонам углубления возвышались, поддерживаемые треногами, огромные, в виде языков пламени, чаши. Толи воспалённая фантазия не известного мастера, толи дикое пожелание хозяина повлияли на выбор материала для них, но чаши были сделаны не из меди или фарфора, а – из застывшей вулканической лавы. День и ночь неугасимое пламя обжигало края странных изваяний. Его свет отражался в зеркальных поверхностях немногочисленной мебели из чёрного мрамора. Картина величественная и угнетающая одновременно.