Прошло совсем немного времени, и неприступность Гортугои пошатнулась. Теперь жители города могли наблюдать, как девушка не только общается с прохожими, но и приглашает в дом. Иногда в этом принимала участие сама Флиплис. Оказалось, что неутомимая герцогиня никогда не пряталась от людей: она частенько посещала Громона и Нефилу, а принятые люди – её земляки. На протяжении считанных недель в Говернаум прибыли несколько десятков бывших зармандцев, некоторые оказались жителями бывшей столицы. С каждым земляком Флиплис вела долгую беседу, после чего, помогала устроиться на новом месте. Сердце герцогини радовалось при встрече с каждым зармандцем, и люди шли к ней. На все настоятельные просьбы забыть о её положении земляки улыбались и делали вид, что не услышали этого пожелания. В сознании людей Флиплис оставалась герцогиней Зармандии.
- Флиплис, прости меня за откровенность, но не в твоих силах искоренить свои заслуги из людских сердец. – Как-то услышала Флиплис от Гортугои. – Вспомни, даже в лагере тебе не удалось до конца стереть герцогский образ. Пойми, людям нужен не просто друг, а надежный лидер. Не пытайся идти против воли своих подданных, всё равно поиграешь.
- Но, хоть ты останешься моей подругой? Понимаешь, подругой, а не подданной? – Взмолилась Флиплис. – Мне всегда этого не хватало.
- Можешь не сомневаться. У меня не было и нет ближе человека, чем ты. Ты мне и мать и сестра в одном обличие, и кому, как не тебе мне довериться.
Дни сменялись новыми днями, и поток зармандцев прекратился, что огорчило и Флиплис и Гортугою, но лучше меньше, чем ничего.
Флиплис была частой гостьей царя и царицы и каждый раз не упускала возможность завести разговор об уходе из Ламкарена её увеличившегося племени. Ей совершенно не хотелось стеснять радушных хозяев, на, что Громон с таким же постоянством сердился:
- Скажи мне на милость. Как нам могут помешать двести с лишним человек, в городе, который насчитывает больше пятидесяти тысяч? Я этого не понимаю. Тем более, вы зармандцы, очень трудолюбивый народ. Насколько я знаю, ни один не сидит без дела. Дети и те пытаются принести какую-нибудь пользу. Герцогиня, вы хотите нас огорчить.
- Но, Ваше Величество, я прошу прощения, но мы же вам чужие…
- Во-первых, сударыня, наедине для Вас я Громон, а моя жена Нефила, и это обсуждению не подлежит. Во- вторых, чужие у нас не приживаются, а в-третьих, Ваше Величество… - Глаза Флиплис вспыхнули. – Что не очень по душе такое обращение? Если Вы не прекратите такие разговоры, я просто вынужден буду издать указ об оказании таких ненавистных Вам царских почестей по всей стране.
- Но…
- Никаких но…
Такие перепалки случались каждую встречу. Менялись только слова, а суть оставалась та же. Нефила старалась оставаться в стороне от этих споров и просто молча улыбалась, слушая пререкания двух близких ей людей. С ней наедине Флиплис была совершенно другой. Женщины всегда прекрасно проводили время, и разговоры у них были совершенно другие. Аривере очень полюбилась тётя Флиплис, всегда весёлая и очень сильная. Из слов маленькой царевны Флиплис узнала, что и Солин хотел бы с ней познакомиться, но не знает, когда это произойдёт. Маленькая болтушка столько времени уделяла рассказам о своём друге, что Флиплис Солин казался совершенно и давно знакомым мальчишкой. Этот удивительный ребёнок не давал ей покоя ещё со времени знакомства с Гремпелом и Сидоной, хотя они говорили о нём очень сдержанно. Флиплис часто задумывалась и о Солине и о молодых грокхах. Ей тоже не терпелось встретиться с царевичем, и выразить свою огромную благодарность этому человечку, а Гремпела и Сидону… Как-то странно, но их она уже давно не встречала. О причине их отсутствия не знал даже Громон. От расспросов он только отмахивался: «Не знаю, не знаю. Они мне не обязаны отчитываться, так было с самого начала. Когда придут – обязательно объявятся». И, правда, грокхи были совершенно свободны в выборе и никогда не отчитывались Громону о своих походах. Много раз царь предлагал им поселиться в Говернауме, но уговоры пока оставались без внимания. Никто даже не предполагал, где обитают Сидона и Гремпел, хотя они с удовольствием принимали предложение посещать царствующую семью, особенно когда об этом просила Аривера. Общаясь с девочкой, и Сидона, и Гремпел на время становились такими же маленькими и игривыми детьми. Громон не раз наблюдал за играми детей и с большим усилием сдерживал желание принять в них участие, ему не хотелось нарушать гармонию детских сердец, но однажды…