- Спасибо за доброе слово, Бурдсул.
- А, сестру то, как величали?
- Земана.
Бурдсул опомнился:
- Прости, друг, что своей болтовнёй разбередил сердечную рану.
- Ничего страшного. Дела давно минувшие; я только очень рад, выдавшейся возможности провести немного времени с тобой, в твоём прекрасном и уютном доме.
- Для тебя двери этого дома открыты всегда, Полетон.
- Спасибо большое, Бурдсул, вы для меня, как семья.
- Рад слышать такие слова. Надеюсь, оправдаем твоё доверие, и, в самом деле сможем заменить тебе утраченную семью.
Полетон поставил пустую кружку:
- Пора и честь знать.
- Что ты, что ты, оставайся сколько пожелаешь. – Замахал руками Бурдсул.
- Да, я бы рад, но служба…
- Ах, да, не подумал. Пошли я провожу тебя.
Бурдсул стоял у открытой двери до тех пор, пока Полетон не скрылся из виду.
ГЛАВА 14
Ночь выдалась, тиха и спокойна. Серебристый диск полной Луны медленно подбирался к зениту. Бледные лучи ночного светила окрашивали густые кроны деревьев в желтоватый цвет, и, отражаясь от поверхности туманной стены, образовывали призрачный ореол вокруг области тумана. Лишь звезды, немигающим взглядом, с высоты небес могли наблюдать эту завораживающую картину. Излучая далёкий свет, они дополняли волшебную сказку ночи. Даже сверчки умолкали в такие минуты, наслаждаясь гармонией тишины и спокойствия. Покой и сон царил вокруг, заполняя своим присутствием самые потаённые уголки. Лишь дозор грокхов не вписывался в гармонию отдыха и забытья. Несколько десятков зорких глаз и чутких ушей наблюдали за неприкосновенностью мира и спокойствия племени, обходя кордоны.
Закончив очередной обход, Гремпел залез на самое высокое дерево доверенного участка, удобно умостился и с большим удовольствием принялся наблюдать шествие Луны. Прошёл целый год со дня того памятного путешествия в большой город. Он не стал разбираться, откуда совет узнал о его выходке. Не приятно вспоминать тяжёлые взгляды старейшин и поникший вид отца. Многое пришлось выслушать, ещё больше – пережить. Долго не утихали пересуды среди грокхов, но самое сложное, что пришлось сделать – успокоить маму. Днем растерянный взгляд не покидал её лица, а ночью она тихо плакала в подушку. Как же ей не переживать, её сына отстранили от разведки. Да, что разведка, ему даже в дозор запретили полгода ходить. Несколько месяцев Гремпелу приходилось отбиваться от назойливых расспросов сверстников и парировать их злые шутки, а под укоризненными взглядами родителей – опускать глаза. Малышам, вообще, запретили общаться с ним. Это не жизнь, а какое-то мучение, только, рано или поздно, всему приходит конец. Понемногу утихли злые языки, страсти улеглись, и всё стало на свои места. Почти всё. В разведку Гремпела по-прежнему не пускали, но в дозор он ходить мог. Лучшее время для раздумий – тихая лунная ночь. Хотя и здесь долго не останешься в одиночестве, скоро с другого конца участка вернётся напарница, но Гремпела устраивало и это.
Вот и сейчас, любуясь Луною, Гремпел вспоминал тот памятный день. Чтобы услышать решение старейшин он, как думал совет, рассказал о своих похождениях все до мельчайших подробностей. На самом деле некоторые обстоятельства остались в тени. О них не знали даже родные, но произошедшее всегда согревало юную душу и успокаивало сердце. Только ради этого можно было вынести все неприятности. Больше того, мальчик ради той минуты мог пожертвовать и более серьёзными вещами.
Как, всё же, хорошо, что ему удалось пробраться в тот огромный сад и в тени густого кустарника принять звериный облик. В те минуты его желанию порезвиться средь такой красоты помешало приближение людей. Женщина несла ребёнка, а за ней по пятам двигались девочка и старик. Чтобы оставаться незамеченным, Гремпелу пришлось применить всё умение и сноровку. Затаив дыхание и боясь пошевелиться, юный волчонок принялся наблюдать за происходящим. Малыш под деревом, а перед ним,… конечно же, перед ним хранительница Изумрудного леса. Гремпел задрожал всем телом. Люди, как люди, а, вот она точно заметит непрошенного гостя. Однако, лесной царице сейчас не до этого, у неё другая забота. Это немного успокаивало. Происходящее с другой стороны кустарника молодой разведчик видел плохо, но это не помешало благодатной волне укутать и его. Она стремительно наполнила до самой последней клеточки юное и сильное тело. Великолепные чувства, нежные и, одновременно, очень сильные, заключили в объятья развивающуюся душу. Радость и сладостные ощущения свободы закружились в стремительном танце. Гремпелу показалось, что он вырос и достиг звёзд. Вот он видит себя в двух обличиях одновременно: человека и волка. Оба его естества стремились обнять всю землю, всё небо и всё-всё вокруг. Возникло огромное желание громко смеяться и нести радость всем и вся. Каждая травинка, каждая песчинка и люди, и звери стали вдруг родными и очень дороги сердцу. Великая сила прикоснулась его естества. В пылу этого танца любви Гремпел не заметил, как принял человеческий облик, но, к его радости, до сих пор оставался в убежище. Когда волна отхлынула, по щекам подростка струились горячие слёзы – слёзы очищения. Лесная царица внезапно исчезла, никому не сказав о наблюдателе за кустами, люди неторопливо возвращались туда, откуда пришли. Только, вот, что не понял Гремпел: кому энергично махал малыш? Толи ему, толи облаку очень странной формы.