Ученик ничего не ответил, он поджал колени к груди и склонил голову. Всё тело пробивала мелкая дрожь; мальчик тихо постанывал.
- Вижу, мой мальчик, вижу. Все клетки твоего тела захватили усталость и напряжение. Ничего, очень скоро ты забудешь о них, а сейчас принимай привычный облик.
Тот же час Небройкона охватило тёмно-бордовое пламя без жара и дыма, когда оно утихло, возле ног темного жреца находился не подросток, а подрастающий волк. Для восстановления сил потребовалось совсем мало времени; волчьи глаза заблестели уверенностью и пренебрежением к опасности.
- Вот, так-то лучше. – Произнёс Политур.
Дальше общение человека и волка происходило мысленно. Много ещё вопросов обсуждали учитель и ученик в безлунную ночь. Время пролетело незаметно. С первыми лучами Солнца спутники опустились вниз и неторопливо направились к головной пещере. Там они смогу немного вздремнуть, прежде чем опять вынашивать и подготавливать свои замыслы, от которых Небройкон, а, тем более Политур, отказываться не собирались.
ГЛАВА 17
Ёще много лет будут вспоминать о празднике в честь удивительного выздоровления царевны Ариверы и двойного дня рождения. Такого раньше не случалось ни в Дакаране, ни в Ламкарене. Летописцы с особой тщательностью и только им присущей, скрупулезностью, делали записи о торжестве, продолжавшемся неделю. Сказители с небывалой быстротой, и как они утверждали, полной правдивостью, со всеми подробностями, распространяли историю исцеления любимой царевны Ариверы. Создавалось впечатление, что они, как минимум, сами были наблюдателями процесса, а то и непосредственно принимали активное участие. В обоих государствах не нашлось не единого человека, укрывшегося от таких умопомрачительных событий, в центре которых находились два ребёнка: Солин и Аривера.
Очередной день подходил к завершению. Солнце закатилось за горизонт, унося с собой длинную мантию ярких красок. Тёмную бархатную ткань небес украсили жемчужины звёзд. Тихая тёплая ночь шествовала Ламкареном в сопровождении трелей сверчков и фонариков светлячков.
Дворцовую суматоху сменили тишина и покой. Все мирно спали; почти все. Двое стояли на веранде и молча наблюдали за ночным небом. Полетон целую неделю только и мечтал, остаться наедине с Иэзой. С первого взгляда она поразила его сердце, но, очутившись с ней один на один, Полетон не мог слова вымолвить. Его бросило в жар, горло пересохло и в висках вторило учащённое сердцебиение. Иэза тоже сразу приметила славного воина и, как могла, наблюдала за ним все праздничные дни, а теперь ей удалось выманить его на ночную веранду. Чувствуя, что робость овладела Полетоном, Иэза решила взять инициативу в свои руки:
- Вы, знаете, Полетон, я очень рада такому благополучному окончанию недавних событий. – Не отрывая взгляд от звёздного неба, тихо промолвила девушка.
Полетон смутился такому обращению и попросил:
- Иэза, не называй меня, пожалуйста, на "Вы". Давай будем добрыми друзьями.
Иэза лишь улыбнулась. За последние дни и с ней произошли чудесные изменения: глаза приобрели прежний блеск и задор, засветилась кожа, исчезла сутулость, на щеках появился румянец. Теперь она выглядела молодо и прекрасно.
"Такой смелый воин, а растерялся, как мальчишка". – Подумала Иэза. Подумало, но не сказала.
- Я согласна, давай будем на "ты". – Ласково произнесла девушка и положила ладонь на запястье воителя.
От нежного прикосновения по телу воина побежали "мурашки", сердце застучало ещё чаще, и кровь хлынула к лицу. Одна отрада: в темноте трудно разглядеть покрасневшие щеки и уши.
- Я это… я не совсем правильно выразился… ну, в общем… - бормотал себе под нос воитель невнятные слова
- Полетон, ты тоже мне очень понравился. – Не дожидаясь окончания признания, сказала Иэза. – И согласна быть не только добрым другом, если ты, конечно, захочешь.
- Иэза! – только и смог восторженно воскликнуть Полетон. От такого поворота он вообще потерял дар речи.
- Возможно, ты, считаешь, меня легкомысленной и являешься приверженцем той мысли, что чувства проверяются временем? Или – девушки не должны делать первый шаг? – Очень тихо спросила она.