— Ну а я собираюсь когда-нибудь стать знаменитой писательницей, — вмешалась в разговор Кейт. — И вы будете продавать мои книги в своих магазинах!
— Эй, а не могу ли я стать тем знаменитым детективом, приключения которого вы будете описывать в своих романах? — с усмешкой поинтересовался Роб.
— Не-а, — отрезала Кейт. — Им будет женщина. Никто больше не хочет читать о следователях-мужиках. — Кейт подняла свой кулачок вверх. — Женщины правят миром!
— Правильно мыслишь, детка, — одобрила ее Изабель.
— Абсолютно верно, — подтвердила Эйприл.
— Абсолютно верно? — прошептал Блэкторн. Вечер того же дня они проводили с Эйприл у него на квартире. — Ты верила в это, когда была хиппи?
— М-м-м, возможно.
Они лежали в постели. На Эйприл было лишь плотно облегавшее ее шею ожерелье, подаренное Робом.
— Женщины правят миром, а? — Прикосновение Роба свидетельствовало о том, что он, по крайней мере в настоящий момент, полностью себя контролирует.
— Ну-у-у, может быть, и не все время, — согласилась Эйприл.
— Подумываю о том, чтобы взять тебя на одну из вечеринок Изабель — вы ведь теперь неожиданно стали лучшими подружками.
— Это было бы… интересно, — рассмеялась Эйприл.
— Внесем немного разнообразия в нашу интимную жизнь.
— Как будто ей не хватает разнообразия!
Роб усмехнулся и нежно поцеловал Эйприл.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Я тоже люблю тебя, Роб. И я полностью тебе доверяю. Свою жизнь.
— Значит, ты не возражаешь постоянно иметь под боком телохранителя?
Эйприл лукаво улыбнулась:
— Охранять мое тело — нелегкая обязанность.
— Я это заметил.
Они опять слились в долгом поцелуе. Эйприл крепко прижалась к Робу, наслаждаясь теплом его тела, биением его сердца, его ровным дыханием.
— А Джесси? — осторожно спросила Эйприл.
— Она мне снилась прошлой ночью. Во сне она стояла в ногах нашей постели.
— Хм-м-м, я не уверена, что я…
— Нет, послушай. Она улыбалась, и вид у нее был такой, словно она, не знаю, одобряет, что ли. Она послала мне поцелуй, а потом повернулась и удалилась. — Роб помолчал. — Она часто мне снилась. Но этот раз был, похоже, последним — она словно… отпускала меня.
— А ты отпускал ее.
— Точно. Перед своей смертью она заставила меня пообещать, что я не буду горевать о ней вечно. Что смогу полюбить кого-нибудь и связать свою жизнь с новой избранницей. Но я не собирался этого делать, пока не встретил тебя.
Эйприл кивнула.
— Я понимаю. То же самое у меня с Риной. Теперь, когда я знаю ее жизнь — как она боролась и о чем мечтала, что чувствовала, — я наконец могу избавиться от вечной потребности понять, как же все это случилось и почему. Теперь я наконец-то знаю ее. Рина была простым человеческим существом, со всеми его недостатками и слабостями, таким, как все мы. Она попала в невозможную ситуацию. Но она сделала все от нее зависящее. И это самое большее, что мы можем требовать от человека.
— Так ты простила ее?
— Да, — медленно произнесла Эйприл. — Думаю, что простила.
В эту ночь Эйприл приснился сон. Рина, молодая и красивая, шагает к вертолету, который сейчас унесет ее куда-то со знаменитым человеком. Когда вертолет начал подниматься, Рина посмотрела в иллюминатор, и в глазах ее застыл ужас от того, что Эйприл, десятилетняя девочка, слишком мала, чтобы видеть это.
Потом, во сне же, Эйприл посмотрела на себя в зеркало и увидела, что у нее в глазах нет страха, нет гнева, нет смятения от неверия и неуверенности в себе.
Крепко прижавшись к своему возлюбленному, она как никогда прежде спокойно уснула.