— Изабель. — Арманд говорил тихо, но строго. Даже сурово. Он искоса взглянул на агента Клемента, бесстрастно наблюдавшего за происходящим. — Прекрати!
Эйприл сидела, крепко сцепив руки.
«Это просто сумасшествие, — лихорадочно думала она. — В самом деле, какая-то бессмыслица».
Возмущение Изабель неудивительно и, более того, вполне оправданно. На ее месте Эйприл реагировала бы точно так же. Она неуверенно поднялась.
«Надо куда-нибудь выбраться отсюда», — подумала Эйприл и, обращаясь ко всем, пробормотала:
— На несколько минут прошу меня извинить.
С этими словами она вышла из зала и, отыскав ближайшую дамскую комнату, заперлась в кабинке.
Эйприл чувствовала себя выбитой из колеи, ослабевшей, взволнованной и не на шутку перепуганной. Она вдруг с удивительной четкостью вспомнила лицо Рины в последние мгновения ее жизни, когда та неожиданно поняла, что вновь видит своего единственного ребенка.
«Ты сломала мне жизнь!» — закричала тогда Эйприл, и Рина бросилась к ней. «Эйприл, подожди!» — это были ее последние слова. Что она хотела сказать, что объяснить? Теперь уже никто и никогда этого не узнает.
Мать, оставившая Эйприл на холодном морском причале провожающей тоскливым взглядом неуклюже разворачивавшийся океанский лайнер, наконец признала свою дочь.
Эйприл вспомнился холодный пристальный взгляд Блэкторна.
«Замечательно, — подумала она. — Теперь-то он точно уверен в моей причастности к убийству».
Глава 5
— Я намерена опротестовать завещание!
— Ты этого не сделаешь. — Арманд сурово смотрел на дочь.
— Не препятствуй мне в этом, отец! — Изабель заплакала.
Обстановка в зале заседаний, где читалось завещание, превратилась в настоящий хаос — как раз то, что, по мнению Блэкторна, больше всего любили следователи по раскрытию убийств. Семейство пребывало в полнейшем расстройстве. Условия завещания были и впрямь непредвиденными. У Блэкторна появилась редкая возможность понаблюдать за реакцией каждого на столь неожиданный поворот событий.
Роб перекинулся быстрым взглядом с Марти Клементом, которого хорошо знал еще со времен своей работы на ФБР. Марти слегка приподнял брови в знак того, что понял своего бывшего коллегу. Блэкторн мысленно порадовался тому, что на это дело назначили именно Марти, а не какого-нибудь неопытного, излишне идеалистического молокососа. С Марти можно даже будет обменяться кое-какой информацией.
— Изабель! Я настоятельно советую тебе следить за своими эмоциями, прежде чем что-то сказать. Ты можешь потом пожалеть об излишней горячности, — жестко произнес Арманд.
В интонации Арманда сквозила злоба: от его привычной доброжелательности не осталось и следа.
За несколько дней после смерти жены Арманд постарел прямо на глазах. Взгляд потускнел, походка стала тяжелой. Блэкторн не знал, был ли их брак с Риной счастливым, но скорбь вдовца казалась искренней. Интересно, стал ли новый текст завещания откровением для Арманда, или же он и раньше знал о намерениях своей жены?
Вот кто уж точно ничего не знал, так это Изабель. Лицо ее пылало от гнева, глаза метали молнии. Она была склонна к драматическим эффектам. Своими черными как вороново крыло волосами и поразительно стройной фигурой Изабель постоянно привлекала всеобщее внимание, но не внимание толпы занимало ее. Блэкторн знал, что единственным человеком, чью любовь и уважение всегда стремилась завоевать Изабель, был Арманд. Однако по некоторым причинам ей никогда не удавалось завоевать отцовского сердца.
Лицо Кристиана оставалось, как всегда, непроницаемым.
«Насколько же они разные — родные брат и сестра, — подумал Роб. — И внешность, и темперамент. Изабель — открытая и вспыльчивая; Кристиан, напротив, скрытен и холоден».
Блэкторну Кристиан не очень-то нравился. Не нравилась искусная маска безразличия на лице, не нравился взгляд холодных серых глаз.
Хотя Изабель тоже… Она, бесспорно, интересная женщина. Полна энергии, всегда нетерпелива. Подкупало и ее жизнелюбие. Однако главным стремлением Изабель было стремление доказать отцу и брату, что они явно недооценивают ее таланты.
Наследование «Горизонтов власти» могло бы помочь ей убедить их в этом. Ничего удивительного, что она так расстроена.
Зал постепенно пустел, в нем остались лишь члены семьи, Рипли, Клемент и Блэкторн. Теперь, после первой бурной реакции на завещание, все примолкли. Блэкторн понимал, что присутствующих смущает участие в разыгравшейся сцене его и Марти Клемента.