У входа в зал публика несколько оживилась. Эйприл обернулась вместе со всеми и увидела новую, только что вошедшую группу людей. По мере приближения вновь прибывших к сцене музыка играла все громче.
Первым, кого увидела Эйприл, был Арманд. Для своих лет он выглядел неплохо: ладная стройная фигура, среднего роста, более моложавый, чем можно ожидать от семидесятилетнего старца. Седовласый, кожа загорелая и гладкая, не считая легких морщинок вокруг глаз. Его крепкое телосложение подчеркивалось еще и тысячедолларовым костюмом «от кутюр».
За годы, прошедшие с тех пор, как Рина уплыла с Армандом на пароходе, Эйприл узнала о нем все. Французский промышленник из знатной семьи, мотающийся между своими резиденциями в Париже и на Манхэттене. В ту пору, когда Арманд встретил Рину, он изучал политику и дипломатию, пробуя свои силы на посту сотрудника консульского отдела посольства Франции в Вашингтоне. По возвращении в Париж, после свадьбы, Арманд с головой ушел в развитие и расширение промышленных и финансовых предприятий своего семейства, самым крупным из которых были международные морские перевозки с центром в Нью-Йорке.
Кроме Арманда, Эйприл знала как минимум еще двоих из мамашиной команды — мужчину и женщину. Эйприл достаточно внимательно изучила уйму брошюр, издаваемых «Горизонтами власти», чтобы узнать их. Стройная черноволосая женщина — Изабель де Севиньи, одна из двух детей Арманда от первого брака, заботу о которых он поручил Рине. Рядом с Изабель — Чарльз Рипли, личный секретарь Рины, румянощекий молодой блондин с широкой открытой улыбкой, не уступающей своей искренностью и очарованием улыбке самого Мэджика Джонсона. Поднимаясь по ступенькам на сцену, Чарльз едва коснулся руки Изабель.
«Любовники?» — заинтересовалась Эйприл.
Брат Изабель, Кристиан, в представлении не участвовал. Он был официальным наследником Арманда, но ходили слухи, что его отношения с отцом сердечностью никогда не отличались.
Арманд, Изабель и Чарльз стояли на сцепе, взявшись за руки, улыбаясь и кивая публике. Нельзя не отметить, что это трио выглядело исключительно привлекательно — симпатичны, грациозны, прекрасно одеты, с модными прическами. Глядя на них, не приходилось сомневаться: кто-кто, а уж они-то явно преуспели в поисках «внутренней силы».
Грохот музыки достиг апогея. Из скрытой двери слева от сцены появилась главная звезда шоу. В сопровождении высокой, великолепно сложенной девушки на подиум поднялась элегантная блондинка, которую со своего места Эйприл не сразу узнала.
— Это она. — Эйприл поразилась бесстрастности собственного голоса. — Эффектное появление, а?
— Что? Кто?
— «Сабрина де Севиньи, мастер доверительных отношений, вдохновенный оратор и автор бестселлеров, трижды отмеченный «Нью-Йорк таймс», — вслух прочла Эйприл аннотацию на обложке брошюры, врученной ей при входе в зал. — Недурно сохранилась, правда? И через тридцать лет можно поверить, что эта женщина привлекала самого Джона Кеннеди.
— Господи, Эйприл! Так Рина де Севиньи — твоя мать?
Он ловко прошел сквозь толпу и, не привлекая всеобщего внимания, отыскал себе местечко сзади. Попасть в здание конференц-центра было нетрудно. Как и планировалось, его заранее зарегистрировали под именем Джеральда Морроу, мелкого книготорговца из Индианаполиса. Необходимые взносы, опять-таки как планировалось, за него уже оплатили, оставалось только расписаться. Охрана была никакая. Никто никого не обыскивал. А стало быть, его пистолет, полуавтоматический кольт «Вудсмен» двадцать второго калибра, остался незамеченным.
Восемь патронов в обойме и еще одна обойма в кармане. Больше вряд ли понадобится. Относительно бесшумный, мощный, хорошо пристрелянный, простой в обращении. В момент выстрела его можно будет спрятать в сложенной газете. Местная охрана даже и глазом не успеет моргнуть.
Кучка любителей. Работенка — проще простого. Никто ни о чем не спрашивал. А Морроу любил, когда его спрашивали. При выполнении подобных заданий он любил блеснуть всеми своими способностями, и умственными, и физическими, блеснуть своим профессионализмом.
Прежде чем прийти на презентацию «Горизонтов власти», Морроу побродил по залам центра, собирая рекламные материалы, мило улыбался, кивая направо и налево. Убивал время, прежде чем убить.
На Цель он вышел без труда, изучив программу ее выступлений по пути сюда, в зал семинаров. Цель была пунктуальна, и Морроу это понравилось. Он тоже строго придерживался графика, исполняя все точно в срок.