— Ну что, пойдем, — улыбается она мне, — невежливо заставлять твоего отца ждать…
И мы наконец идем к дому, дверь которого распахивается, как по волшебству… Шарлотта успела покинуть свой наблюдательный пункт и озаботиться ролью швейцара.
— Добрый день, Эстер! — произносит она, протягивая моей спутнице руку. — Ты, конечно же, знаешь, кто я такая, но все же… Шарлотта, Шарлотта Зельцер. Приятно познакомиться!
— Взаимно! — они смущенно улыбаются.
— А это мой муж… — продолжает было Шарлотта, но отец решает представиться самостоятельно.
— Отец Алекса, — произносит он с той долей многозначительности, от которой мне хочется сквозь землю провалиться. Звучит почти как угроза…
— Да, папа, думаю, Эстер догадалась об этом. Спасибо! — пытаюсь сгладить неприятное впечатление.
И тогда моя девушка расплывается в очаровательнейшей из улыбок.
— Очень рада нашему знакомству, герр Зельцер. Это большая честь для меня!
Отец, перекидываясь с Шарлоттой быстрым взглядом, кажется почти обезоруженным. Они пожимают друг другу руки…
На кухне щелкает таймер — моя курица под винным соусом готова.
— Давайте пройдем в столовую, — предлагает Шарлотта, увлекая нас за собой. — Алекс решил побаловать нас чем-то вкусненьким — на кухне от творит чудеса… — Незаметно выдыхаю… Первый акт нашего Марлезонского балета отыгран! Идем дальше…
— Чем вы занимаетесь? — осведомляется отец, едва мы занимаем места за столом. — Кажется, чем-то связанным с модельным бизнесом…
— Вы правы: я снимаюсь для каталога женского нижнего белья.
Повисает секундная пауза, и я снова покрываюсь холодным потом.
— Для какого, если не секрет?
— «Рио-грасс». Я только начинаю свою карьеру…
Я знаю, о чем сейчас думают отец и Шарлотта, вижу это также ясно, как если бы это было выгравировано прямо на их лицах: «А не тот ли это «Рио-грасс», в котором работает небезызвестная нам Франческа Барбиери?» И отец лишь подтверждает правильность моей догадки:
— Не работает ли там с вами женщина по имени Франческа Барбиери?
Эстер держится на удивление стойко для подобной ситуации, хотя я и вижу, как пульсирует тонкая жилка у нее на виске…
— Да, я знаю эту женщину, — отвечает она. — Мы даже общались с ней какое-то время, хотя я и не могу назвать ее своей подругой… — Мне хочется прийти ей на помощь, но я знаю, что Эстер должна сделать это самостоятельно… Оправдаться перед отцом без моей помощи. — Дело в том, что я лишь недавно в городе и почти никого здесь не знаю, — продолжает Эстер спокойным голосом, — а Франческа… она поддержала меня в самом начале, и я не могу не быть благодарной ей за это.
Эстер знает, почему Франческа — больной вопрос для нашего семейства, и Шарлотта с отцом знают тоже, что Эстер известна наша неблаговидная история из прошлой жизни…
Все это довольно неприятно…
— Откуда ты приехала? — интересуется вдруг Шарлотта. — И тут же добавляет: — Я ведь могу говорить тебе «ты», не так ли?
Эстер кивает.
— Так было бы проще. — А потом отвечает на первый вопрос: — А приехала я из маленькой деревеньки под Килем: Гетторф, слышали о такой? Шесть тысяч жителей и огромный зоопарк… Довольно известный, если подумать.
Шарлотта машет головой.
— Никогда не слыхала, извини.
— Да без проблем…
— А почему ты уехала оттуда? — допытывается мой отец. — Сейчас ты довольно далеко от дома…
Эстер молчит, как бы собираясь с мыслями, а потом произносит:
— У меня мама умерла — захотелось перемен.
Об этом она мне не говорила, так что я удивлен не меньше отца с Шарлоттой, но оповещать их об этом не собираюсь: не хочу, чтобы они в очередной раз тыкали меня носом в мое же невежество относительно «этой девушки». Иначе как «этой девушкой» они Эстер и не зовут…
— Извините, если смутила вас, — произносит между тем наша гостья с грустной полуулыбкой, — только на самом деле, все не так трагично, как кажется… Дело в том, что мама видела меня исключительно работником финансовой сферы, и я два года прокорпела над скучнейшими учебниками по статистике, пытаясь воплотить в жизнь хрустальную мечту всей ее жизни. Только это было не мое… — Она на секунду замолкает, припоминая, должно быть, события недавнего прошлого, а потом стремительно заканчивает: — И когда умерла мама… я вдруг поняла, что моя мечта выглядит абсолютно иначе. И вот я здесь…