И Эстер все понимает: тянется и целует в губы. Почти невинно… Словно бабочка мазнула крылом. У меня заходится сердце…
Боже мой!
А она уже выхватывает смартфон и глядит на экран:
— Смотри, уже пятнадцать минут, как тебе исполнилось восемнадцать, — глухо шепчет у самого уха, — теперь никто не обвинит меня в совращении малолетних. — Потом откладывает телефон на прикроватную тумбочку, спрашивает:
— Ты ведь чувствуешь это? — и пробегает кончиком ногтя вдоль моего бедра. Тело отзывается тихой вибрацией, как если бы кто-то провел смычком по скрипичным струнам — Эстер откидывается на подушку: — Чувствуешь, сама вижу. — Потом встает в прожекторе лунного света и стягивает с себя футболку и шорты… Я вижу лишь черный силуэт, но услужливое воображение живо дорисовывает все остальное.
Хочу сказать что-нибудь умное… забавное… расслабляющее мозг, но ничего не выходит. Абсолютно ничего! Я как стиснутая в кулаке пружина, дрожащая и готовая вот-вот разжаться. Эстер заполонила все мои мысли…
— Можно? — она откидывает покрывало и укладывается рядом, прильнув своим полуобнаженным телом к моему. Невольно задерживаю дыхание…
Неужели это то самое, бьется пульсом в левом виске? Неужели каждый однажды проходит через подобное… и отец тоже, когда начал встречаться с матерью? Как людям вообще удается пережить подобное?! Чувствую, как у меня дрожат руки, и я не уверен, что не разучился правильно дышать… А ведь Эстер просто переплела наши пальцы между собой.
— Расслабься, — доносится ее голос как из глубокого космоса, — я не сделаю ничего такого, чего ты сам не захочешь.
А чего я хочу?
Хочу…
Эстер кладет мою руку себе на грудь и направляет ее вдоль кромки бюстгальтера вниз, к пупку…
— Так очень приятно, мне нравится ощущение твоих пальцев на моей коже.
Пытаюсь взять себя в руки — мужчина я в конце концов или нет?! — но терплю позорное фиаско… Похоже, быть чертовым героем-любовником не так-то просто, как могло показаться!
Эстер трется носом о мое ухо, тихонько вздыхает, а потом пристраивает голову на моем плече — ну вот, я ее разочаровал… Вот ведь болван! Расстраиваюсь еще больше, и голова начинает гудеть как под сильным напряжением.
— Ты хочешь меня? — спрашивает она совсем тихо, и тогда я просто сжимаю ее пальцы… — Хорошо, — отзывается она на мое безмолвное «да», запуская руку под мою футболку и начиная рисовать узоры на круто вздымающейся груди. — Хочешь, признаюсь тебе кое в чем? — снова произносит она. — Только не сердись на меня, хорошо?
Киваю, и Эстер продолжает:
— На самом деле не было никакой подруги, на день рождения которой я хотела бы подарить твоих бабочек, Алекс… Я все это выдумала.
— Зачем? — удается прохрипеть мне.
— Затем, что хотела снова тебя увидеть — вот зачем, — отвечает Эстер. — А бабочки… я выпустила их в своей комнате и каждый раз, наблюдая за ними, думала о тебе…
— Это лучшее признание в моей жизни, — с улыбкой констатирую я.
А Эстер добавляет:
— В прошлую субботу умерла последняя…
— Они и так прожили слишком долго, — разговор о привычном успокаивает меня, и я немного расслабляюсь. — Я выращу тебе новых… Еще краше прежних. Обещаю! — мне даже удается приобнять девушку без нервного срыва, и Эстер реагирует поцелуем в скулу. Поворачиваю голову, и наши губы привычно сталкиваются…
Сегодня все ощущается иначе…
Острее, что ли…
Более возбуждающе.
Кто-то из нас стонет… наверное, все-таки я… Эстер стягивает с меня футболку.
— Расскажи, почему ты начал разводить бабочек? — спрашивает она в процессе. — Почему именно бабочки?
— Бабочки? — повторяю, как бы в недоумении, мысли разбегаются, вспархивают только что оперившимися птенцами. Не уверен даже, что все еще помню свое имя…
— Расскажи мне про бабочек, — настойчиво просит Эстер. — Как ты их называл, Papilio Demoleus… Troides Rhadamantus…
— Cetrosia Biblis, — добавляю на выдохе. — Как тебе удалось их запомнить?
— У меня был хороший учитель, — улыбается та. И снова интересуется: — Так с чего все началось? Расскажи. — А сама продолжает водить пальцами по моему телу.
Мне тяжело сосредоточиться, но я прикладываю усилие:
— Думаю, все началось с мамы, — отвечаю в задумчивости.
— С твоей мамы?
— Да, у нее была камея в виде бабочки, и я всегда восхищался ее резными крылышками. Мама очень любила эту вещицу… — Замолкаю все в той же задумчивости, а потом продолжаю: — После несчастного случая мне было очень плохо… боли в спине и… мысли об инвалидности: что это на всю жизнь… что я безногий калека, что… — ощущаю комок в горле и с трудом сглатываю его. — В общем однажды я лежал на кровати и заметил ночного мотылька, залетевшего в распахнутое окно: тот кружил вокруг настольной лампы в подобии ритуального танца, а утром… лежал мертвым на полу у стола. Мне стало любопытно, что он и как — начал рыскать в интернете и наткнулся на сайт разводчиков бабочек. Так все и началось…