Прибыв в Индию, я узнал, что он достиг города Алмалыка,[53] а это конец земель правителя[54] Мавераннахра[55] и начало Китая. Он остановился там и послал своего слугу со всеми товарами. Слуга запоздал с возвращением, а в это время из его страны приехал в Алмалык некий купец и остановился на постоялом дворе[56] с ним. Шариф попросил у него взаймы денег, пока не вернется его слуга. Купец отказал ему в этом, а потом он еще хуже поступил с шарифом: не давая ему опомниться, наказал, чтобы с него брали большую плату за помещение на постоялом дворе. Шариф, узнав об этом, был вне себя от горя, он вошел в свою комнату и зарезался. Его застали, когда он был еще жив. Заподозрили в убийстве его слугу, но купец сказал: «Не поступайте с ним несправедливо, я сам сделал это с собой», и он скончался в тот же день, да простит его Аллах! Этот шариф мне рассказывал о себе, что однажды взял взаймы у одного дамасского купца шесть тысяч дирхемов. Купец встретил его в городе Хаме[57] в Сирии и потребовал свои деньги, а он уже продал в кредит товары, купленные на те деньги. От стыда перед владельцем тех денег он вошел в дом, привязал свою чалму к потолку и хотел повеситься, но ему было суждено умереть позже — он вспомнил своего друга, ростовщика, направился к нему и рассказал ему о своем деле. Тот дал ему взаймы деньги, которые он и возвратил купцу.
Когда я собрался уехать из Хорезма, я нанял верблюдов и купил паланкин (махара). Спутником моим по паланкину был Афиф ад-Дин ат-Тузари. Часть лошадей оседлали слуги для себя, а на остальных мы накинули попоны от холода и вошли в пустыню, находящуюся между Хорезмом и Бухарой. Она составляет восемнадцатидневный путь в песках, на котором есть только одно селение.[58] Я простился с эмиром Кутлуду-муром. Он одарил меня халатом,[59] а кади мне подарил другой халат и вышел с факихами, чтобы проводить меня.
Мы ехали четыре дня и достигли города Кята (ал-Кат).[60] На этом пути нет другого селения, кроме него. Кят — небольшой и красивый город. Мы остановились за его пределами у пруда, замерзшего от холода. Мальчишки играли и катались на нем. О моем приезде услышал кади города Садр аш-Шариа, с которым я встречался в доме кади Хорезма. Он пришел приветствовать меня со своими учениками и набожным и благочестивым шейхом города[61] Махмудом ал-Хиваки. Кади предложил мне поехать к эмиру этого города. Тогда шейх Махмуд сказал: «Прибывшего навещают; если уж задумали, то пойдем к эмиру города и приведем его!» И они так и сделали. Через некоторое время прибыл эмир со своей свитой и слугами. Мы приветствовали его. Мы хотели ехать как можно быстрее, но он попросил нас остаться и устроил пир, пригласив на него законоведов, военачальников и прочих. Поэты стали восхвалять его. Он одарил меня одеждой и добрым конем. И мы ехали по дороге, известной как Сибайа,[62] в этой пустыне шесть дней без воды. Затем мы достигли города Вабканат.[63] Он находится на расстоянии одного дня пути от Бухары. Это красивый городок с каналами и садами. Жители этого города сохраняют виноград в течение круглого года. У них есть плоды, называемые ал-аллу (ал-алу). Их сушат, и люди возят их в Индию и Китай. Их заливают водой и пьют эту воду. Пока они свежие — сладкие, а когда их высушат, то становятся кисловатыми, в плодах много мякоти, я не видел ничего подобного ни в Андалусии, ни в Сирии.
Затем мы ехали целый день среди сплошных садов и каналов, деревьев и обработанных полей и прибыли в город Бухару, откуда происходит имам мухаддисов[64] Абу Абдаллах Мухаммад ибн Исмаил ал-Бухари.[65] Этот город был столицей городов, которые находятся за рекой Джайхун, но проклятый татарский Тингиз,[66] предок царей Ирака,[67] разрушил его, и сейчас его мечети, медресе и базары в развалинах, за исключением немногих. А жители унижены, их свидетельство не принимается[68] в Хорезме и в других странах из-за того, что они прославились своим фанатизмом, лживыми притязаниями и отрицанием правды. В настоящее время среди людей там нет тех, кто был бы сведущ в науке, и нет тех, кто проявлял бы внимание к ней.
Начало татар и опустошение ими Бухары и других городов
Чингиз-хан был кузнецом в земле Хата.[69] Он был щедр душой, силен и прекрасно сложен. Вокруг себя он собирал людей и кормил их. Постепенно у них появилась группа людей, которая избрала его своим предводителем, и он захватил свою страну. Могущество его возросло и усилилось. Его дело приобрело большой размах, и он одержал сперва победу над царем Хата, а затем над царем Китая. Его войска увеличились, и он одержал победу над Хотаном,[70] Кашгаром[71] и Алмалыком. Джалал ад-Дин Синджар, сын Хорезмшаха,[72] был царем Хорезма, Хорасана и Мавераннахра и обладал большой силой и могуществом. Чингиз боялся его, остерегался и не противодействовал ему. Случилось так, что Чингиз послал купцов с китайскими и хатайскими товарами — шелковой одеждой и другими вещами — в город Утрар,[73] где кончаются владения Джалал ад-Дина. Его наместник (в этом городе) сообщил Джалал ад-Дину об этом и спросил, как поступить с ними. Джалал ад-Дин отдал письменный приказ забрать их товары, изувечить их, отрезав конечности, и вернуть в их страну. Ибо когда Аллах Всевышний решил поразить жителей Востока бедствием и подвергнуть их мукам, он допустил принять такое гибельное решение, повлекшее за собой злосчастие.
Когда наместник Джалал ад-Дина сделал это, Чингиз стал подготовлять свои неисчислимые войска для нападения на мусульманские страны. Наместник же Утрара, узнав о его действиях, послал лазутчиков, чтобы те доставили ему сведения о том.
Рассказывают, что один из них проник в войско (махалла)[74] одного из эмиров Чингиза под видом нищего и не нашел никого, кто бы накормил его. Наконец он остановился у одного из воинов, у которого он не видел пищи, а тот ничем не угостил его. Когда стемнело, воин вытащил сушеную кишку, бывшую с ним, омочил ее водой, пустил кровь своему коню и наполнил ею кишку, после чего завязал и обжарил ее на огне, и это было его пищей. Лазутчик вернулся в Утрар, доложил наместнику об их делах и осведомил о том, что никто не сможет воевать с ними. Наместник обратился за помощью к своему царю Джалал ад-Дину, и тот прислал ему шестьдесят тысяч сверх тех войск, которые были у наместника. Когда произошла битва, Чингиз нанес им поражение и вошел в город Утрар с мечом, перебил мужчин и забрал детей в неволю. Тогда Джалал ад-Дин явился сам, чтобы сразиться с ним. Между ними были такие сражения, подобных которым не знал ислам. И дело дошло до того, что Чингиз захватил Мавераннахр, разрушил Бухару, Самарканд, Термез, переправился через реку Джайхун, дошел до города Балх[75] и взял его. Потом он пошел на Бамийан[76] и захватил его. Затем он вторгся в Хорасан и персидский Ирак (Ирак ал-аджам).[77] Мусульмане в Балхе и Мавераннахре восстали против него. Он вернулся к ним, вошел в Балх с мечом и разрушил его до основания.[78] Подобно этому он поступил в Термезе, который полностью был разрушен и до сих пор не восстановлен (на прежнем месте). На расстоянии двух миль от того места был построен (другой) город, называемый в настоящее время Термезом. Он (Чингиз) истребил жителей Бамийана и полностью уничтожил город, за исключением минарета соборной мечети. Но затем он смилостивился над жителями Бухары и Самарканда и вернулся в Ирак. И так без конца продолжалось победоносное шествие татар, пока не ворвались они с мечом в столицу ислама, резиденцию халифата — Багдад, где убили дского халифа ал-Мустасима Биллах,[79] да помилует его Аллах!
53
Алмалык — город, расположенный на берегу р. Или к северо-западу от современного города Кульджи в Китае, важный торговый центр на караванной дороге, которая вела из Золотой Орды и Средней Азии в Монголию и Китай. Резиденция ханов Чагатайского улуса
55
Мавераннахр (букв. «то, что за Рекой», т. е. за Амударьей) — наиболее общее наименование Средней Азии во времена Ибн Бат-туты.
56
Араб.
58
У Тизенгаузена «где нет ни села, ни города единого» — перевод неверен. В действительности: «Есть только одно селение». Ср. у В. В. Бартольда: «Насколько Хорезм времени монгольского владычества отличался от Хорезма эпохи Саманидов, лучше всего видно из слов Ибн Баттуты, что между столицей Хорезма (Ургенчем) и Бухарой простиралась степь, где был только один населенный пункт — небольшой город Кят»
59
Почетная одежда, может быть необязательно собственно халат, а любая верхняя одежда. У дских халифов существовали специальные мануфактуры для изготовления одежды, раздававшейся как почетные подарки.
60
Кат (Кят) — город, расположенный на правом берегу Аму-дарьи, в конце Х в. — столица Хорезма; назывался также Хорезм, а в XIX в. — Шаббаз (шейх Аббас Вали). В 973 г. здесь родился крупнейший ученый средневековья Абу Райхан ал-Бируни; в 1372 г. разрушен Тимуром. Ныне на месте г. Кят находится район Бируни Каракалпакской АССР Узбекистана. Йакут уделил этому городу несколько строк, указав координаты Кята и упомянув, что на хорезмийском языке
62
Сибай; (
64
Глава
65
Абу Абдаллах Мухаммад ибн Исмаил ал-Бухари (810–870) — один из наиболее известных авторов сборников
66
«Проклятый Тингиз» — Чингиз-хан. Эпитет «проклятый» Ибн Баттута часто применяет к Чингиз-хану, хотя ни к одному другому монгольскому правителю не решается применить его, говоря о них с большим уважением, даже если они немусульмане.
68
«Их свидетельство не принимается…», т. е. они не являются юридически полноправными лицами, но в данном случае Ибн Баттута говорит, что оно не принимается главным образом в Хорезме. Может быть, это отражение старого политического соперничества между Бухарой и Хорезмом.
72
Джалал ад-Дин Манкбурны (о чтении последнего компонента как «Манкбурны» и толковании его значения см. — последний из Хорезмшахов, правил с 1220 по 1231 г. В 617/1221 г. Мавераннахр завоевали монголы Чингиз-хана, и правление его прошло в тщетных попытках преградить монгольской лавине путь на Средний Восток
73
Утрар (Отрар) — небольшой город (Ибн Баттута даже называет его
74
75
Балх — город в Северном Афганистане. В древности этот город носил имя Бактра. Монгольское нашествие положило конец его расцвету. Вблизи Балха построен новый город, получивший название Вазирабад
76
Бамийан — город в горах между Кабулом, Хульмом и Балхом. В Х в. Бамийан считался главным городом области, в состав которой входили Кабул и Газна, находившейся под управлением местного правителя, Он был разрушен Чингиз-ханом и до XVIII в. не восстановлен. Бамийан примечателен своими памятниками древности, многочисленными огромными изваяниями.
78
«Он разрушил (город) до основания» — кораническоевыражение (62. ii, 261), ставшее общепринятым и употреблявшееся часто в разговорной речи. У Ибн Баттуты встречается постоянно.