— О, так значит чокнутый О'Келли — вариант получше? Тогда хочу показать кое-что.
Он все же отступил, порылся в смартфоне и сунул мне под нос экран с записью разговора Хэйсов и Гаррета. Картинка плыла перед глазами, а звуки доносились будто через вату. Там был Донован. Еще живой и почти такой же, как при нашей последней встрече в реальном мире. Бывает же так, что один короткий миг меняет все на свете. Я могла тогда не выйти из домика. Дон мог так и не решиться подойти к незнакомой русской. Мы могли не договориться о свидании… И все было бы иначе. В моей жизни не было бы волшебной ночи с Доном, наследства, свалившихся проблем и Гаррета О'Келли, который сейчас с экрана рассказывал, что хотел бы получить ночь со мной в качестве новогоднего подарка.
Хромовый гаджет выскользнул из рук и гулко ударился о доски пола, я же положила руки на живот и чуть согнулась от сильного пинка малыша. Последние дни он шевелился все меньше, но если начинал ворочаться, мне приходилось худо. Врачи говорили, что плод крупноват для такой худощавой матери и намекали на возможную операцию. Но до этого еще есть время, провести бы его спокойно, вдали от Хэйсов. Кевин резко побледнел и обхватил меня руками и почти силком уложил на кровать.
— Слушай, да не бери в голову, у О'Келли дурной язык, а сам он не такой плохой парень.
Запись не остановилась и я услышала слова самого Кевина, что он готов оплатить поездку в Россию и все остальное. Малыш ворочался все сильнее, а живот ненадолго стал каменным и отпустил. Может, в самом деле лечь в больницу? Или найти другого доктора, который не работает на Кевина и с пониманием отнесётся к моим проблемам?
— О, спасибо, дальше справлюсь, — я села и перевела дыхание. — Теперь вы защищаете Гаррета? А минуту назад показали порочащую его запись. В этом есть какая-то ускользающая от меня логика.
— Хотел присыпать песком исходящее от него сияние благородства. А то вы слишком близко сходитесь, думаешь, мне не донесли о ваших обжиманиях? Вредить племяннику я не хотел, прости.
— Ну хватит.
Я встала и позвала слуг. Надеюсь, в этом огромном мертвом музее найдется человек, который поможет беременной женщине отнести чемодан до такси. Если нет — то моим вещам придется попрыгать по ступеням на мелких колесиках.
— Ладно, ладно. Поиграли в независимость и хватит. Я отвезу в одно место, тебе там понравится. Тишина, покой, свежий воздух, до члена О'Келли рукой подать. И главное, там не будет меня.
После подхватил меня под руку и повел прочь из комнаты, телохранители также пристроились чуть позади. Молчаливые и абсолютно равнодушные, как тени. Я до сих пор не знаю, как правильно вести себя с ними. Пытаться познакомиться и сблизиться? Не отвлекать от работы личными отношениями? Адам советовал только неукоснительно слушаться и не глупить, этого не хватало, чтобы свыкнуться с постоянным конвоем.
По пути я демонстративно позвонила в посольство и назначила встречу на завтра. Кевин слышал все и кривился, но не спорил и не пытался отобрать смартфон. Взбесился только при попытке набрать Игоря, кажется, Хэйса пугали цифры русских номеров.
— Выдохни, Лютик. Это всего лишь дом матери Донована, тебе там и вправду понравится.
И улыбнулся почти нормально, без привычной желчи.
Спустя пару часов после расставания с ведьмой Гаррет уже сидел в участке и разглядывал карту их городка. Еще раньше он по минутам восстановил дни жертв Зверя, и теперь искал совпадения в их графиках. Не всех, а только тех двоих, которых смерть застала в, как говорила его мама, «лунный день». Грёбаный маньяк точно знал об этой детали, потому как выслеживал женщин. Другие пять умерли в разных местах, эти двое — неподалеку от собственных домов.
Более или менее очевидный вариант был с врачом, но жертвы ходили к разным. Точнее — одна наблюдалась аж в Дублине, вторая последний раз была в больнице в день родов, пять лет назад.
Надо было еще слышать голоса родственников, когда Гаррет начал названивать им с утра пораньше с вопросом о гинекологе погибшей. Что сделаешь? Не вышло из него сраного Шерлока Холмса, гения сыска, Гаррет был упорным середняком, который может месяцами рыть одно дело, опрашивать свидетелей, искать улики, пока преступник не окажется в тюрьме. Начальство ценило его за это, но прямо намекало, что карьерного роста ждать не следует. Были и другие причины, целый ряд других причин, но эта — самая главная и пристойная. Впрочем, Гаррет и не стремился осесть в кабинете, не его это.