Ладно. Все. С криком она словно выплеснула из себя весь ужас, скопившийся внутри ее вместе со страхом смерти. Все, все, все. Надо бы успокоиться. Выйти из дома. Подышать свежим воздухом.
Марина долго стояла перед зеркалом, смазывая струпья мазью и мысленно отмечая, где произошли улучшения, а где появились новые розовые пятна. В сущности, всегда думала она, если мужчина любит, то он и не заметит этих красных пятен. Конечно, выглядит это ужасно, особенно в самый разгар, когда она особенно нервничает и тело отвечает новыми болезненными образованиями. Но в темноте же все равно не видно. Андрей, к примеру, относится к этому спокойно. Но целовать, понятное дело, эти болячки – не целует. Да и вообще, кто знает, о чем он думает, когда видит ее пятна, может, даже боится заразиться, хотя это не заразное.
Она тщательно оделась, причесалась, подкрасила губы и вышла из дома. В гараже вдруг вспомнила какие-то детали разговора мужа с киллером и почувствовала дурноту.
Надо жить, надо жить! Как хочешь, но выбирайся из этого сволочного положения и живи назло всем. Думай, голова, думай!
Она села в машину и, уронив голову на руль, разрыдалась.
9
2007 г.
Марк пригласил родного брата Александра Русалкина в прокуратуру. Может, он знает что-то о семье близкого родственника. Так случилось, что и его на момент, когда шло расследование первого убийства – Марины Русалкиной, – в городе не было, он отдыхал с семьей на Байкале.
Одно дело поговорить с кем-то, кто хорошо знал жену, то есть с Ириной Мартовой, представить себе семейную жизнь Русалкиных с позиции женщины, и другое – с противоположной стороны.
Валерий Русалкин, высокий, представительный и румяный мужчина в сером костюме и голубой рубашке, выглядел озабоченным. Он и представления не имел, зачем его вызвали в прокуратуру.
Марк представился.
– Валерий Викторович, я пригласил вас сюда, чтобы поговорить о вашем брате, Александре Викторовиче.
– Но он умер совсем недавно.
– Понимаете, в чем дело: он умер, но перед этим успел жениться во второй раз на женщине по имени Тамара. Тамара Карибова.
– И что?
И тут Марк понял, что Русалкин не знает о том, что погибла его родственница, жена родного брата. Это показалось ему удивительным. Хотя прошли всего лишь сутки со дня убийства Тамары.
– Скажите, что вы думаете по поводу этого брака? Не кажется ли вам, что ваш брат поспешил? Или, напротив, вы в глубине души одобрили этот союз?
Судя по тому, как изменилось лицо Русалкина, Марк понял, что этот человек, собираясь в прокуратуру, меньше всего надеялся услышать подобные вопросы. Возможно, у него по какой-то другой части рыльце в пуху, и он решил, что именно из-за этого его вызвали в такую серьезную контору. А теперь он воспринимал вопросы Марка с выражением великого облегчения.
– Союз? Брак? Конечно, то, что произошло в семье моего брата… – начал он вначале как-то неуверенно, но потом словно оживляясь, приходя окончательно в чувство. – Сначала погибла Марина. Причем погибла как-то нелепо, думаю, вы знаете.
– Знаю, – коротко ответил Марк, не желая перебивать готового к долгой и обстоятельной беседе Русалкина.
– Я лично до сих пор не могу понять, что она делала в ресторане, да еще и в этой одежде. Меня-то здесь не было, обо всем я узнал потом от самого Саши и наших родственников, от общих знакомых. Дичайшая история! Мы все ждали какого-то развития, то есть я хотел сказать – результатов расследования, но ничего так и не удалось установить.
– К сожалению, это так.
– Вы бы видели, что стало с Сашей! Он совсем почернел. Стал нервным, словом, мы перестали его узнавать. Между нами, у него на тот момент была одна женщина, кажется даже, это было серьезно и он собирался разводиться с Мариной, но, когда Мариночки не стало, он бросил ее.
– Подождите, вы сказали, что они собирались разводиться, но почему же не развелись?
– Я знаю только, что после того, как они договорились о разводе, – а я чувствую, что разговор был не из легких, – Саше стало плохо с сердцем, но потом его отпустило. Он пролежал в больнице всего несколько дней, я навещал его. А Марина не приходила, потому что, оказывается, она тоже слегла, у нее на нервной почве воспалился желчный пузырь. И ее мне тоже пришлось проведать в больнице. Ей предлагали операцию, но она боялась. А когда Саша поправился, я подумал – может, они передумают разводиться.
– Понятно. Но, судя по документам, Марину убили, когда она была еще женой Русалкина. То есть ее смерть в какой-то мере развязала ему руки. Вы сказали, что у него на тот момент была женщина. Как ее звали?