Она пробуждала во мне столько противоречивых желаний. Хотелось защищать, оберегать, никому не отдавать и, вместе с тем — прижимать к себе до скрипа в рёбрах, целовать снова и снова, пока не взмолится о пощаде. Но лишь одно я знал точно: этот рождественский ангел пришёл в мою жизнь безумно вовремя, словно посланный свыше, чтобы задать верное направление. Что-то изменить, найти другую цель, научиться видеть красоту в простых вещах: вроде устало уснувшей девушки, чьё размеренное дыхание казалось самым правильным в мире звуком.
«Я вытащу тебя из этой грязи, котёнок», — не вслух, но обещание самому себе нарушить гораздо сложней.
Знал, что диван маленький и твёрдый, и оставить Китти так определённо нечестно (да, она спала в первую ночь на нём, но это лишь потому что я был пьян в стельку). Рисковал её разбудить, однако соблазн уснуть перед скорой разлукой рядом с ней был слишком велик, так что я не колебался. Максимально аккуратно взял её на руки, поднимая с дивана и прижимая хрупкое тельце к груди. Замер, но она не проснулась, позволяя мне насладиться приятной ношей. Глубоко вдохнул привычный аромат земляники и малины, опускающийся в лёгкие сладкой томительной негой. Волшебная солнечная девочка, но при этом такая храбрая и сильная — другая бы и не выдержала моего далеко непростого характера.
Потихоньку я пошёл в сторону спальни, так и атакуемый своими невесёлыми мыслями, вызванными словами отца. Он прав, как и всегда. Ей не место среди химер, так почему же тогда в моей постели она смотрелась как родная? На тёмном покрывале светлые волосы рассыпались подобно платиновой короне. И чем же не принцесса…
Для меня — так уж точно. Маленькая и соблазнительная, излучающая ауру тепла, столь необходимого, что весь разум с треском подожжённого фитиля петарды покинул голову. Следом полетел на стул мой скомканный свитер, но вот джинсы я предусмотрительно оставил — не стоило совсем уж испытывать свою выдержку, это хоть какая-то защита от неизбежного. Осторожно лёг на вторую половину кровати, чтобы даже не касаться Китти, но при этом ощущая её в близости от себя столь остро, что все наши откровенные переписки последних трёх ночей замелькали перед глазами яркими всполохами.
… я прижмусь грудью к твоей спине, обниму и буду вести пальчиками по твоему торсу всё ниже и ниже…
… прекрати играть, котёнок, иначе получишь ещё один засос на шее…
… не надейся, что я буду послушной девочкой…
… не надейся, что я позволю тебе чувствовать себя главной…
Я зажмурился, стараясь дышать глубже. Её наивность и невинность — лишь внешнее, а вот внутри точно сидела коварная химера, ничуть не менее зубастая, чем моя. Китти явно знала, как свести меня с ума, причём ей для этого не нужно было прилагать никаких усилий. Сложно поверить, что она до сих пор была одинока, но я понимал причины. Когда вместо школьных занятий и нормальной жизни подростка озадачена подработками в дешёвых кафешках, тут уж не до парней. Тем более с той трагедией, что пришлось пережить её семье, моментально заставившей повзрослеть. Она просто была морально старше всех своих ровесников, чьи переживания за отметки, тряпки и колледжи казались смешными, когда тупо негде взять денег на оплату аренды своего клоповника…
Что-то из этого нехотя и между строк рассказала сама Китти, что-то я понял сам. Мне в своё время было проще: я учился по принципу «иногда появляться в школе», а мою домашку исправно строчила Лиз. Пока меня тренировали как бойцовского пса, вынуждая драться на импровизированной «арене» в подвале бара. К принцу химер были свои требования.
Два человека без детства и юности. Возможно, именно поэтому с ней было так приятно просто валяться перед телевизором и смотреть фильмы про Санту: мы оба слишком рано узнали, что чудес не бывает, а дядька в красном костюме просто актёр, у которого куча кредитов и собственных детишек, которых надо кормить. Но сейчас, глядя в потолок и чувствуя рядом дыхание Китти, мне впервые казалось, что волшебство всё-таки случается. По-другому и не назовёшь это внезапное наваждение, нашу неожиданную встречу, ставшую судьбоносной.