Торопливо умывшись, я старалась не смотреть в зеркало — противно. Знала, что увижу затравленный взгляд и синеву на шее от чужих пальцев. Прохладная вода помогла освежить мысли, и я начала соображать лучше. Итак, что имеем?
Сбежать от спящего принца — вообще не проблема. Если доберусь до телефона-автомата (хм, на улице зима, а я в халате и босая), позвоню кому-нибудь из знакомых и попрошу помощи. Вот только, одно большое «но»: репутация химер в городе ясно говорила о том, что меня достанут даже из-под земли. К тому же, и это пугало даже больше: Амадеус будет только рад найти меня, и тогда… В живых я точно не задержусь. Значит, придётся остаться, чтобы выжить.
Чем это мне грозило? Ну, очевидно, стать подстилкой Эйдена. Распрощаться с невинностью и собственным достоинством. Хм, а как насчёт альтернативы?
«Иди ты нахер, Китти Коулман» — эта фраза дала мне надежду. На то, что моё тело интереса для этого парня не представляло. Значит, нужно показать, что я могу быть полезна и в другом качестве. Заслужить его доверие. Пока я рядом с Эйденом, мне не страшны ни те отморозки-латиносы, ни сами химеры.
А потом сумею потихоньку раздобыть денег и одежды и сбежать из Литл-рока куда-нибудь на Аляску, чтобы никто не смог меня найти. Нет, лучше в Африку — там хоть тепло. И подальше от этого гадюшника.
Набросав примерный план, я приступила к его реализации. Пункт «А». Доказать свою полезность. Набравшись смелости, я позволила себе немного покопаться в шкафах гостиной и довольно быстро нашла в одном из ящиков аптечку. На кухне налила в стакан воды и отнесла вместе с аспирином в комнату Эйдена. Он по-прежнему спал, и вокруг витали алкогольные пары. Вряд ли ему понравится, что я так похозяйничала, но может, с похмелья у него не будет желания поругаться. Я поставила стакан на прикроватную тумбочку и вернулась на кухню, не давая себе разрешения задержать взгляд на его спокойном умиротворённом лице.
В горле всё ещё першило — наверное, от вчерашних слёз. Попив воды из-под крана, заглянула в небольшой холодильник. Негусто, даже скорее — шаром покати. Но я привыкла готовить и из меньшего набора продуктов, на омлет вполне достаточно. В шкафу нашлась и сковорода, а на столе — кофеварка. Кухню быстро наполнили запахи еды и любимого напитка, дополненные тихим шипением на плите: такой домашний звук, что я даже на минуту забыла, что это чужая квартира, в которой мне никто не разрешал ничего трогать.
— Кхм-кхм, — раздалось за спиной демонстративное покашливание, и я подпрыгнула, едва не перевернув сковороду. — Доброе утро.
Эйден стоял в дверном проёме во вчерашней мятой одежде и со спутанными волосами, небрежно прислонившись плечом к косяку. Руки сложены на груди, а в синих глазах искрило явное изумление моей наглости.
— Прости…те, — чуть посомневавшись, решила я добавить вежливости, чтобы проложить между нами дистанцию, которую упорно разрушал мой короткий халат: — Доброе утро, я не хотела лезть, куда не просят, но…
— Но всё равно залезла, — усмехнулся Эйден, и от меня не скрылся его оценивающий взгляд на моих бёдрах, от которого руки задрожали. Словно он безумно голоден, и омлет слабо способен помочь в этой ситуации. — Не трясись, я не против. Даже, хм… спасибо за аспирин. Очень вовремя.
Облегчённо выдохнув, я выключила плиту. В присутствии хозяина квартиры уверенность испарилась из меня, как из плохо завязанного шарика уходил воздух. Но раз он не стал возмущаться моей вольности — это хороший знак.
— Ммм, кофе? Омлет? — несмело предложила я, не поднимая взгляда на Эйдена — страшно.
Осознала, что понятия не имела, в каком шкафу кружки и тарелки: скорее всего, в одном из верхних. Слишком высоко для меня — либо придётся тянуться на носочках (и чёрт побери, из-за экстремальной длины халата это означало разрушить мой план на месте и рискнуть своим телом) либо ставить стул, как маленькой девочке — а перед принцем химер не хотелось выглядеть настолько беспомощной.
— Пахнет неплохо, давай, — легко согласился он и, словно заметив моё замешательство, подошёл ближе, я бы сказала — опасно близко, практически соприкасаясь с моими ягодицами.
Я застыла, не в силах даже дышать — от его тела исходило такое долгожданное тепло, что по коже пробежали мурашки. Изо всех сил стараясь не шевелиться, чтобы Эйден не подумал, будто я пыталась его соблазнить. Даже губу прикусила от напряжения.
Он же, словно ничего такого не почувствовав, спокойно потянулся к шкафчику у меня над головой и достал две кружки и тарелки. Означало ли это, что мне предлагалось разделить с ним завтрак? Очевидно, да.
— Держи. И чтобы себе положила не меньше половины, а то на тебя смотреть больно, кожа да кости, — неожиданно грубо буркнул Эйден, сунув мне посуду.