Он обнял ее, будто стремясь передать ей свои силы, вселить в ее душу свою уверенность, и она отозвалась на его движение, будто вверяя ему и тело свое и душу.
Она смеялась и плакала в одно время.
Жизнь, с ее надеждами, радостями и печалями, продолжалась.
Эпилог
Шесть месяцев спустя
— Ты что-то подозрительно затихла, — заметил Саймон, ведя свой «ягуар» по извилистой сельской дороге в окрестностях Киттриджа. — Уж не замышляешь ли против меня какого-нибудь злодеяния?
Ярдли повернулась и любовно смотрела на красивый профиль своего мужа. Все еще испытывая неловкость от непривычно коротких волос — так коротко ей не приходилось стричься никогда в жизни, — она рассеянно подняла руку к затылку и улыбнулась.
— Против тебя, Саймон? Да никогда! Просто наш медовый месяц подошел к концу, вот я и загрустила. Мне так понравилось на Корсике.
— Мы уже почти дома. И все только начинается.
Она посмотрела в окно, за которым расстилались пригородные поля, луга и рощи, ласковый солнечный свет и свежий воздух были подобны прикосновению к лицу ароматной ветки сирени. Киттридж навсегда останется ее домом, и возвращалась она сюда с удовольствием, успев по нему соскучиться.
Саймон свернул на незнакомую ей дорогу.
— Куда это мы едем? — спросила она.
— Домой.
Белый особняк в колониальном стиле проглянул сквозь тенистые деревья, вырисовывающиеся на фоне неба. Когда они подъехали, во дворе перед домом Ярдли увидела небольшие куртины с алыми тюльпанами и бледно-желтыми нарциссами.
— Но разве ты здесь живешь, Саймон? — растерянно спросила она.
Он остановил машину.
— Здесь живем мы. Я подумал, что этот дом должен тебе понравиться. Он гораздо лучше подходит для семейной жизни.
К глазам Ярдли подступили слезы.
— Ох, Саймон, не слишком ли это обнадеживает? Я так теперь боюсь желать от жизни слишком многого.
— Пойдем, Ярдли, тебе предстоит осмотреть наши владения. — Он вышел из машины, обошел автомобиль и, открыв дверцу, помог ей выйти. — Впереди у нас целый день, и у меня, миссис Блай, на этот день большие планы. — И озорно подмигнул ей.
Она улыбнулась, хотя глаза ее были затуманены. Прикосновение солнечного тепла к коже никогда не ощущалось ею таким благотворным, как теперь, да и небо никогда прежде не было таким голубым и чистым. Выздоровление, даже если оно временно, прекрасно.
— Я уже полюбила это место, — сказала Ярдли, когда они приближались к портику. — Чувствую себя как дома.
Саймон радостно посмотрел на нее.
— Ты права. Это и есть твой дом. Знаешь, мне тоже с первого взгляда все тут страшно понравилось.
— А когда мы переезжаем?
— Мы уже переехали, дорогая. Пока нас не было, Мими все организовала.
— Мими? Ох, надо скорей позвонить ей и поблагодарить.
— Ну, не стоит. Не думаю, что тебе надо с этим спешить.
Он вытащил из кармана ключ, отпер и распахнул двери.
Ярдли задержалась на пороге, осматриваясь. Высокий букет свежесрезанных весенних цветов стоял на столике в холле, прямо перед входом.
— Мы проделали долгий путь от моего разбойничьего вторжения на твою территорию, окончившегося обмороком, из-за которого тебе пришлось внести меня в дом, и до этого момента, когда я войду в твой дом как новобрачная. — Она принюхалась. — Если я не ошибаюсь, здесь готовят обед.
— И на этот раз я внесу тебя в дом в полном сознании.
— Ах, Саймон, надеюсь, ты не очень огорчишься, если я, вопреки традиции, сама войду в дом?
Он отступил назад.
— Милости просим.
Прежде чем переступить порог, Ярдли поцеловала мужа. Она не торопилась. Их с Саймоном время было слишком драгоценно, чтобы тратить его второпях, и она смаковала каждую минуту этой жизни вдвоем.
Когда они подходили к гостиной, навстречу им, с бутылкой шампанского в руке, вышла Мими. Ярдли улыбнулась, а Мими, передав бутылку Саймону, сказала:
— Добро пожаловать. — Обняв их по очереди, она обратилась к Ярдли: — Ну, деточка, я вижу, что брак пошел тебе на пользу. Ты просто вся светишься.
Ярдли посмотрела на бабушку обожающим взглядом. Просто удивительно, как изменилась и подобрела Мими. Впрочем, она всегда верила в свою родню.
— Мы не хотели вторгаться сюда без приглашения, — продолжала Мими, — но Селина убедила меня, что кто-то же должен приготовить вам обед.