Только теперь Дел постепенно начинал понимать, как она жила все это время — как сказал Томми — «под топором». Ей было плохо — а он не замечал. Или не хотел замечать?
Их последний вечер — всего позавчера, а кажется — вечность назад. Карен обняла его в машине и улыбнулась, когда он заявил, что уедет на весь день. Ведь она уже знала! Как же ей, наверное, было больно в эту минуту.
Но им было хорошо вместе — и не могло все это быть ложью! Радость жизни действительно переполняла ее — и она щедро делилась этой радостью с ним. И смеялась, так искренне и весело. И вернула его к жизни своим смехом и нежностью. И лишила всего этого — так внезапно.
Как Карен могла поступить с ним так жестоко? Неужели она так и не поняла, что вся его жизнь теперь сосредоточена в ней, что без нее все становится пустым и бессмысленным?
Он ни разу не сказал, что любит ее, и ни разу не подарил цветы. Почему? Стеснялся? Времени не хватило? А вот рассказывать ей, как он заваливал цветами Мэрион — на это у него хватило и времени и совести!
Дел стукнул кулаком по дивану и горько рассмеялся. Карен не узнала бы этот смех — так хрипло он прозвучал в темноте.
Заснул он лишь под утро, и почти сразу же его разбудил настойчивый стук в дверь.
— Ну и силен ты, парень, дрыхнуть! — вместо приветствия заявил Томми, вваливаясь в кабинет, — чего смотришь — думал, помер я уже? — Выглядел он вполне бодро — следов вчерашней усталости не было и в помине. На жирном оплывшем лице красовалась обычная ехидная ухмылка.
— Ты как — нормально? — на всякий случай спросил Дел.
— Куда я денусь!
— Вчера ты чего-то...
Томми отмахнулся и плюхнулся в кресло.
— Чепуха. Мне еще десять лет назад врачи больше года не давали, а я до сих пор тут, девок щупаю, — ухмыльнулся и рявкнул, — давай, шевелись — скоро девчонки набегут, что обо мне подумают? Сроду у меня здесь мужики не ночевали!
Дел с удивлением обнаружил, что в состоянии принимать подобные шуточки уже без раздражения.
— Ты никак меня в звании повысил? — спросил он, направляясь к двери, — то все «парнем» называл, а теперь до «мужика» продвинул? Кофе хочешь?
— Валяй.
За кофе он получил инструкции:
— В пансионах говори, что, мол, невеста сбежала и вашу общую любимицу увезла. Спрашивай про кошку по приметам — имя она могла любое назвать. Найдешь — сразу звони, не пытайся сам сделать что-нибудь — забрать там ее, или еще чего. Звони мне каждые пару-тройку часов. Спать уйду — девчонкам передам, если новое что-то прорежется.
Перед тем, как начать, Дел заехал домой. Переоделся, побрился, покормил рыбок, съел холодный пирожок — это стало уже почти традицией. Постоял в центре комнаты — квартира выглядела уже совсем нежилой, словно покрытой толстым слоем серой пыли. Уходя, прихватил с собой бритву и зубную щетку — возвращаться сюда ночевать не хотелось.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Дел никогда не подозревал, что в Нью-Йорке так много кошачьих пансионов — больше сотни. За день он успел проверить всего тридцать два, и ни в одном из них не было маленькой трехцветной кошки с голубыми глазами.
Не было новостей и у Томми. Часов в пять, позвонив ему, он получил новые инструкции: «быстренько дуть к Маку», в 23-й полицейский участок.
Спросив у дежурного, как найти детектива Макдермота, Дел подождал пару минут — Мак вышел и провел его в кабинет. Это была каморка чуть побольше стенного шкафа, зато оборудованная компьютером.
— Сейчас попробуем — может быть, удастся эту Мэдди найти, — объяснил Макдермот, — смотри внимательно на экран. Если какая-то хоть немного похожей покажется, сразу скажи. Мы их тогда еще раз потом просмотрим — на бумаге.
Дел видел Мэдди всего один раз, мельком, и совершенно не помнил, как она выглядела — размалеванное лицо, хрипловатый голос, сильный запах духов — больше ничего. Тем более, что это было полгода назад.
Перед ним мелькали лица женщин с подходящими именами — Маргарет, Мадлен, Магдала. Дел пытался вспомнить — но получалось плохо. С большим трудом ему удалось отобрать двенадцать кандидатур — остальные совсем не подходили.
Он перебрал двенадцать листков, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-то еще и честно признался:
— Не знаю.
Мак усмехнулся, кивнул и заявил:
— Вот сейчас настоящая работа и начнется, — вышел, принес два пластиковых стаканчика с кофе и плитку шоколада, половину сунул Делу: — Для мозгов хорошо, — и начал задавать вопросы.