Четырнадцать часов тридцать минут. По стеклам окошек все так же стекали дождевые капли. Связисты продолжали спать, а шофер не переставал тихо напевать.
Четырнадцать часов сорок пять минут. Виктор вышел из машины, прошелся по мокрому снегу, похожему на жидкую кашу, и мысленно пожалел, что майор не дал ему на время своего отсутствия никакого задания.
Несколько минут Виктор ходил вокруг машины. Потом он подумал, что следует заняться какой–нибудь работой. Вернувшись в машину, он решил набросать текст очередного обращения к немецким солдатам, который он передаст через МГУ, как только майор вернется обратно. Виктор снял с вешалки полевую сумку и стал что–то искать в ней. И вдруг его пальцы нащупали какой–то странный предмет. Это оказалось лезвие ножа без рукоятки. Виктор хотел было сунуть лезвие обратно в сумку, но передумал.
Он снова вылез из машины и пошел искать кусок дерева. Найдя то, что ему нужно было, он вернулся в машину и, усевшись в углу, начал вырезать рукоятку.
Пятнадцать часов… Пятнадцать часов десять минут…
Вскоре Виктор так увлекся работой, что перестал поминутно смотреть на часы. Он вертел деревянную заготовку в руках и так и этак, снимая с нее мелкую стружку. Вскоре можно было заметить, что кусок дерева принял очертания двух зверей.
Затем Виктор сделал осторожный разрез посреди рукоятки и вложил в него лезвие ножа. Закрепив лезвие двумя гвоздями, он продолжал работать над рукояткой.
До этого вырезать что–нибудь из дерева Виктору никогда не приходилось, хотя из глины он довольно удачно лепил различные фигурки. Приобщил его к этому коллега по работе, но из–за занятости в Союзе молодежи Виктор довольно редко лепил. Несколько раз он брался вылепить из глины голову брата, но так и не вылепил, так как этому помешали события того печального воскресенья, которое Виктор никогда не забудет.
В ночь под воскресенье их молодежная группа была послана на задание. Разбившись по двое–трое, они осторожно пробирались по улицам Берлина, расклеивая на стенах домов воззвания, которые призывали жителей столицы на борьбу против нацистов. Как всегда, Виктор и Хорст действовали рядом. Хорст наносил кистью клей на стену, а Виктор наклеивал на это место плакат.
Все шло нормально. Они уже «обработали» три или четыре улицы, не встретив ни одного человека. Пачка листовок, которую нес Виктор под мышкой, уменьшилась почти наполовину.
И тут случилось непредвиденное: когда Виктор наклеивал на стену очередную листовку, из–за угла неожиданно выехала машина, на несколько секунд свет ее фар ослепил их. Машина сразу же затормозила, развернулась и исчезла в соседней улице, откуда только что выехала. Виктор и Хорст поняли, что эта встреча не может сулить им ничего хорошего, и со всех ног побежали в противоположном направлении.
— Может быть, нам бросить ведерко с клеем и кисть? — тяжело дыша от быстрого бега, спросил брата Хорст.
— Глупости. Мы еще поклеим с тобой. Нам важно пересечь главную улицу, а там им уже ни за что не найти нас…
Подходя к главной улице, они услышали шум автомашины, идущей на большой скорости. Они осмотрелись по сторонам. Слева тянулась гладкая высокая стена, через которую им не перелезть. Справа стояли высокие дома с закрытыми дверями и воротами. Единственный выход — бежать назад до первого переулка… Гул машины приближался.
До переулка оставалось метров тридцать, двадцать пять, двадцать…
Оглянувшись перед самым переулком, они увидели, как следом за ними в улицу въехал грузовик, осветил их фарами. На стене дома заметались две огромные тени.
— Хальт! Хальт! — услышали они громкие крики.
Виктор и Хорст добежали до переулка и свернули в него, но, пробежав несколько десятков метров, поняли, что попали в тупик. Перед ними была стена выше человеческого роста.
— Становись мне на плечи! — приказал Виктор брату, когда они подбежали к стене.
Хорст с помощью Виктора влез на стену, а затем, перевесившись через нее, протянул руки, чтобы помочь брату. Тем временем машина въехала в тупик. Но Виктор на стену уже не полез. Приказав Хорсту прыгать на землю и бежать, сам он бросился к окошку ближайшего подвала. Ногами вперед Виктор влез в подвал, а в это время на улице раздалось несколько приглушенных пистолетных выстрелов. Хорста полицейские застрелили прямо на стене, с которой он не успел прыгнуть. Виктору удалось через двор уйти от преследователей.
* * *
Шестнадцать часов… Шестнадцать часов двадцать минут…
Виктор посмотрел на голые деревья, росшие на кладбище. В этот миг они почему–то напомнили ему печные трубы среди развалин домов, каких сейчас на Украине было видимо–невидимо. Да только ли домов? Сотни городов и сел лежали в руинах. Шум мотора подъезжающих машин, чьи–то голоса и топот ног отвлекли Виктора от раздумий.