— Да, Надежда Николаевна. Это мой муж, а это администратор. Где им можно посидеть, пока я буду работать с ребенком? И зовите меня просто Ольгой. Какая я вам Александровна?
— Тогда и вы меня просто по имени, — улыбнулась хозяйка. — Мужчин мы посадим в гостиной, а с вами пойдем в детскую.
— И как же нас зовут? — спросила Ольга малышку, которая посмотрела на нее из манежа с какой–то недетской грустью во взгляде.
— Оленькой нас зовут, — с любовью в голосе сказала Надежда. — Ваша тезка. Вы уж постарайтесь что–нибудь сделать, на нее просто все напасти сыпятся, а я уже просто не знаю, к кому обращаться за помощью. Поверите, перед ребенком стыдно: мать, а ничем не могу помочь! Если с ней что–нибудь случиться, я не решусь рожать в третий раз.
Ольга взяла стул, приставила его к манежу и села. Взгляд на девочку внутренним зрением привел в замешательство: аура ребенка представляла собой рваное серое образование с отдельными более темными включениями. Ольга даже для проверки оглянулась на Надежду, но аура матери была раскрашена чистыми яркими цветами. Девушка поднялась со стула и зашла с другой стороны манежа, чтобы осмотреть девочке спину. Чакры были почти не видны, а центральный канал, казалась, был набит черной икрой.
«Еще бы ей не болеть! — подумала девушка. — Удивительно, как она вообще еще живет!»
— У вашей дочери разрушен энергетический каркас, — сказала она матери. — Энергетика почти на нуле, я такого вообще пока не встречала. Попробую ее для начала немного наполнить энергией.
Попытка влить в ауру ребенка немного энергии привела к тому, что темные пятна в ней активизировались и начали расти в размерах.
«Они как паразиты, — мелькнула мысль. — А если попробовать их убрать?»
Девушка попыталась выдрать одно такое пятно, и в испуге отшатнулась: на нее с ненавистью и страхом уставилось неизвестно откуда взявшееся лицо пожилой женщины.
— Дайте ручку и лист бумаги! — попросила Ольга Надежду. — И, ради бога, быстрее, Наденька!
Получив в свое распоряжение ручку и общую тетрадь, Ольга начала быстро, не отводя взгляда от женщины, зарисовывать на бумаге очень характерные черты ее лица.
— Кто это? — спросила она Надю. — Вы ее знаете?
— Конечно, — ответила та, с удивлением и страхом глядя на карандашный набросок. — Это мать моего мужа Валентина Николаевна. Только обычно она улыбается, а на вашем рисунке изображена какая–то ведьма.
— Какие у вас с ней отношения? — спросила Ольга, которая уже начала догадываться, в чем дело.
— Большой любви она ко мне не испытывает, но и ненависти тоже нет. Общаемся, но редко.
— Ошибаетесь, Надюша! У тех, к кому не испытывают ненависти, не убивают детей. Из–за чего умер ваш первый ребенок?
— Что вы такое говорите, Ольга! — Надежду всю трясло. — Она, конечно, не хотела нашего брака, но она просто не могла…
— Это классическое проклятье, Надя. Ответьте, в чем причина смерти первого ребенка?
— Коленька просто умер, когда ему было чуть больше года. Он тоже был очень слабенький и постоянно болел, что бы мы с Олегом ни делали. Нам сказали, что с такими детьми, как наш, это часто случается.
— Неужели совсем не нашли причины? — с недоверием спросила Ольга.
— Они в заключение много чего написали, — горько сказала Надя, — только я из написанного ничего не поняла. Если честно, мне тогда было не до того.
— Вы можете вызвать домой своего свекра? Дело касается его жены. Если я буду лечить вашу дочь, мое лечение может ударить по ней.
— Я не знаю… — растерялась женщина. — Это какая–то мистика, я в такое не верю…
— А пропади все пропадом! — разозлилась Ольга. — Одной ведьмой на свете будет меньше! Поднимать руку на детей своего сына — это уже перебор, с какой стороны ни посмотреть!
Она села на стул и, сосредоточившись, начала вливать в ауру ребенка столько силы, сколько могла в себе зачерпнуть, стараясь смыть черную дрянь вместе с опять появившимся изображением женщины. Не сразу, но ауру удалось очистить. Следующим этапом стала очистка основного канала от черной мерзости, которую Ольга проделала тем же способом.
«Сколько же я в нее энергии влила? — подумала девушка. — Больных на пять точно хватило бы. Плохо быть неумехой и действовать только голой силой».
Девочка менялась на глазах. От былой грусти не осталось и следа. Она заинтересовалась незнакомой тетей, подползла к ней на четвереньках и попыталась, цепляясь за стенки, подняться на ножки. Из этой попытки ничего не получилось: запутавшись в собственных ногах, малышка упала, но была тут же подхвачена Ольгой, которая посадила ее себе на колени, подобрала лежавший на столике гребень и стала расчесывать ей волосы, говоря на ухо что–то ласковое. Потом была сказка, которую Оленька выслушала с интересом.