— Такими вещами не шутят, — заметил посол. — Что…
Дверь отворилась, и из нее выбежала Лаура, которая повисла на шее вскочившего мужа и начала ему что–то говорить по–испански, смеясь и плача одновременно. Следом за ней вышла Ольга, которая, довольно улыбаясь, смотрела на ведущую себя как девчонка важную персону.
Позади были изъявления благодарности, посиделки в кафе и попытки хоть как–то отблагодарить хозяев перед прощанием. Кортеж президента уехал, служащие тоже по большей части разъехались, и Славины отдыхали от всех событий этого суматошного дня, сидя вдвоем на лавочке.
— Завтра ты станешь знаменитой, — сказал Игорь. — Чувствуешь по этому поводу что–нибудь особенное?
— Я почему–то чувствую только усталость, — ответила жена, — хотя сегодня работы было меньше обычного. А слава… У нас с тобой ее еще будет столько, что сто раз успеет надоесть. Вы мне с Алексеем сейф привезли? Вот и хорошо. Тогда я с сегодняшнего вечера займусь писаниной. Надо будет купить цветные карандаши, только хороший набор цветов на двадцать или больше.
— А для чего тебе?
— В магии мало рассказать, намного важнее показать, что и как должно выглядеть для внутреннего зрения. Вот я и буду рисовать такие иллюстрации к тексту, а заодно и для тебя нарисую, что нужно делать. Так будет проще. А пока покажу несколько упражнений, начнешь с них. Пойдем, что–то сегодня много комаров, надоело их отгонять.
Прошло три дня, и во время ужина Рощин передал Ольге несколько газет.
— Началась шумиха, — объяснил он в ответ на ее вопросительный взгляд, — но пока только в западной прессе. Здесь одна газета на французском языке и две — на английском. Переводы сделать не успели, так как газеты только что получены.
У себя в комнатах Ольга забралась с газетами на кровать и углубилась в их изучение.
— Что за гадство! — выругалась она минут через десять. — Ты никому из гостей не говорил о моей святости?
— Один раз пошутил, а что?
— Шутник, блин! Ты знаешь, что эта Лаура перед отлетом из Москвы запрягла своих дипломатов выяснить о моем лечении все, что удастся узнать? Они нарыли много, вот она и сказала на брифинге, посвященном ее исцелению, что считает меня святой, и вывалила на опешивших журналистов кучу фактов. А потом на закуску добавила, что так же считает и ее муж, то есть ты. Они в своей Латинской Америке все поголовно верующие и восприняли такое заявление со всей серьезностью. Там же выступил один из ее лечащих врачей, который подтвердил сам факт исцеления пациентки, находящейся на четвертой стадии рака в совершенно безнадежном положении. А ее муж подлил масла в огонь, подтвердив слова жены, что все лечение уложилось в полчаса. Я не против рекламы, но совершенно не желаю, чтобы сюда примешивали религию! Нашли святую, которая излечивает толстосумов за хорошие бабки! И как теперь прикажешь бесплатно лечить детей–инвалидов? Да после этого на меня и здесь начнут молиться! Оно мне надо?
— А как на это отреагировали в Европе?
— Так я «Дейли Экспресс» и читаю! Эти отзываются о случившемся более осторожно. Вот смотри, что пишут. Феномен Ольги Славиной нуждается в дополнительном изучении. Ее утверждение о собственной святости мы адресуем Святому Престолу. Ты понял?! Оказывается, это я сама всех уверяю в собственной святости! Охренеть! Я представляю, что об этом напишут в наших газетах!
— Я думаю, что, прежде чем что–то писать, они пришлют к тебе своих репортеров, — сказал Игорь, — и перед этим постараются выяснить о лечении все, что можно. Так что ты еще будешь иметь возможность отказаться от лика святой. Можешь даже назваться ведьмой.
— И ты еще можешь шутить! Между прочим, весь сыр–бор разгорелся из–за твоей дурацкой шутки!
— Да успокойся, солнышко! Что ты так кипятишься? Ну, назвали тебя святой, что в этом такого? Не Папа же тебя так назвал, а благодарная за спасение женщина. Скажем представителям прессы, что это ее мнение. Ты же прекрасно понимала, что когда твое имя попадет на страницы газет, то писать будут всякое. Когда обзывают ангелом, это еще не самое плохое, могут и чертом назвать. И в жульничестве могут обвинить, и еще бог знает в чем! Вон вокруг Кашпировского в свое время что творилось! Церковь его чуть ли не к демонам причислила. Кого лечил, кого калечил, до сих пор многого так и не объяснили. Но шума было много. Ну и что? Он прекрасно пережил и шум, и обвинения и ныне здравствует. Давай сделаем так. Ты сама с прессой встречаться не будешь, а натравим на нее твоего юрисконсульта. Пусть Юлька отрабатывает свой хлеб, все равно без дела сидит. Составим для нее памятку, что и как отвечать на самые разные вопросы, и посадим на телефон, на который будем отсылать всю репортерскую братию. Сами пока воздержимся от вылазок за пределы клиники, а всех медицинских светил из–за бугра, которые сейчас захотят с тобой познакомиться, кормить завтраками. Мол, сейчас у уважаемой Ольги Александровны нет такой возможности, но как только она появится, то уважаемый мэтр несомненно будет в числе первых. А тебе главное — оставаться спокойной и делать свое дело. А если хочешь, можешь объявить святым меня, я отказываться не стану. Я весь из себя святой, а ты всего лишь моя рука, посредством которой я исцеляю тела человеческие. Как тебе такая мысль?