— Куда спешим? — глумливым голосом осведомился один из них.
— Говори, что нужно, и освободи дорогу! — отозвалась Ольга. — Не расположена я здесь с вами лясы точить.
— Крутая! — сказал тот же парень, видимо, вожак в группе. — Слышишь, крутая, ты сильно обидела нашего друга. Теперь придется отработать. На улице будет холодновато, да и грязь, но у нас есть пустой гараж с лежанкой.
— Обслуживать только тебя? — насмешливо спросила Ольга. — А потом отпустишь?
— Я привык делиться со всеми! — заявил вожак. — Так что обслужишь всех, а с меня начнешь. А насчет отпустить мы потом подумаем и решим.
— Да, — решила Ольга. — С тебя и начну!
Она стояла в трех метрах от него и внезапно очутилась совсем рядом. Парень попытался отмахнуться рукой, в которой уже был нож, но девушка перехватила руку в запястье и резким движением развернула ее в сторону и вогнала нож в бок тому, кто стоял справа. Удар коленом в пах с одновременным ударом свободной рукой в горло, и рядом с одним телом падает второе. Шаг назад, и одна из рук вращательным движением отбивает удар ножа. Бандит на мгновение теряет равновесие и тут же складывается пополам от сильного удара в солнечное сплетение. Так, этот может подождать, а вот этот — нет! Подобравшийся сбоку и уже нанесший, казалось бы, верный удар бандит почему–то промахивается и получает удар рукой в основание черепа. Если бы кто–нибудь мог наблюдать за ними со стороны в темпе, позволявшем ему рассмотреть все движения Ольги, он бы ощутил красоту и пластику ее движений. Казалось, девушка танцевала на небольшом пятачке в проходе между гаражами, а окружавшие ее парни падали на землю один за другим. Прошло секунд двадцать, а на ногах остался только тот из бандитов, который мешал ей убежать. Когда началась схватка, он тоже выхватил нож и бросился к Ольге, но успел пробежать только половину разделявшего их расстояния. Закончив с остальными, Ольга сбила его с ног броском шарика в голову. Некоторые из ее противников лежали неподвижно, кое–кто стонал и пытался ползти. Надо было торопиться, пока нет посторонних. Девушка в темпе присела возле каждого из них, отработанным движением ломая шеи. После этого она бросила последний взгляд на распростертые на земле тела, положила в пакет вымазанный кровью шарик и быстро пошла в обратном направлении. В проходе двора она вытащила из сумки уложенные в полиэтилен полусапожки и переобулась, а потом посыпала по своим следам смесь махорки и молотого перца. Заглянув во двор и никого не увидев, Ольга не спеша его пересекла, избавилась у мусорных бачков от пакета с шариком и вышла на улицу, по которой прошла три квартала до автобусной остановки. Дважды сменив автобусы, она вышла на остановке возле своего дома.
Игорь еще не пришел с работы, поэтому Ольга быстро набросала ему записку на случай, если за ней придут раньше его возвращения, и положила ее в условленное место. Потом настал черед осенних туфель, в которых она была у гаражей. Подошвы были тщательно вымыты и смазаны, как и все туфли, обувным кремом. Пакет из–под кайенской смеси был выброшен в тот же мусорный бак, куда отправились шарик и перчатки, но сумка еще попахивала махоркой и перцем. По–хорошему ее тоже надо было выбросить, но Ольге она нравилась, поэтому избежала мусорного бака и после обработки пылесосом была убрана в одно из отделений шкафа. Взамен нее девушка достала другую, очень похожую по внешнему виду и уже бывшую в употреблении, и переложила в нее учебники и тетради.
«Надо было засыпать смесь в стеклянную банку, — подумала она. — Ладно, в следующий раз буду умнее».
Когда пришел Игорь, девушка сидела на кухне и ела бутерброды с сыром и ветчиной.
— Что это ты так рано села ужинать? — спросил он, снимая мокрый плащ.
— Там дождь? Здорово! Если бы знала, что он пойдет, то не морочила бы себе голову с махоркой. Ты кофе будешь?
— Нет, не буду. Ребята перед уходом с работы напоили чаем.
— А на меня, Игорь, наехали дружки Самохина. Целых семь человек, поэтому пришлось попотеть. Но я там не оставила никаких следов.
— Так ты их всех…
— Там нельзя было действовать иначе. Это были не школьники, а братва, и живой я бы оттуда не ушла. Теперь все будет зависеть от того, посмеет ли Вовочка рассказать все отцу и что предпримет старший Самохин. Хотя я думаю, что он будет молчать. Его отец, хоть и с гнильцой, но все–таки мент и вряд ли одобрит такие поступки и связи сыночка. Так что почти наверняка в этом случае быть Вовочке битым. Оно ему надо?