— Ну ты и сказала! — Игорь был смущен силой ее чувства. — В любви трудно искать смысл и причины. Я тебя люблю и не собираюсь разбираться, за что именно. Ты есть — и я счастлив. Когда ушла та Ольга, жизнь для меня кончилась. Я просто существовал по инерции. Некоторое время встречался с одной женщиной. Я был ей небезразличен, и стоило только позвать… Она ушла, когда поняла, что в моей жизни для нее нет места.
— А кого ты больше любил, меня или свою жену? — Ольга устроилась у него на груди и с любопытством ждала, что он ответит.
— А я не вижу разницы между той Ольгой, которая была моей женой первые годы и такой вредной особой, как ты. В вас слишком много общего. Вот в последний год нашей жизни между нами словно пробежала черная кошка. Она все больше отдалялась от меня, пока не исчезла совсем. Мне трудно вас сравнивать. Вроде одна личность, но мы с ней стали близки, когда она была на пять лет старше тебя. Вот любите вы по–разному. Она была более мягкая и домашняя, а ты словно дикая кошка.
— Это не я, а Занга!
— А кто тебе сказал, что мне это не нравится?
— Тогда это я!
— Двуличная особа в прямом и в переносном смысле.
— Считай, что я обиделась и готовься замаливать грехи!
— Постами и молитвой?
— Сейчас я тебе покажу чем!
— Ольга, убери руки!
— Фиг тебе, мое!
— Тогда хотя бы надень халат, а то потом придется весь вечер сидеть и пришивать обратно пуговицы на платье.
— И этого типа мне пришлось столько уламывать, чтобы обратил внимание на бедную девушку. Не напомнишь, сколько я тебя уламывала?
— Точно уже не помню, часа два, наверное. Сколько уже можно напоминать?
— Сколько хочу, столько и буду. А ты давай готовься. Сейчас переоденусь, и весь остаток дня ты только мой.
В понедельник Игорь вернулся с работы немного раньше обычного: начальник ехал в его сторону и подбросил до дома на своей машине. Ольга сидела в кресле и листала один из учебников, которые были в беспорядке навалены на стоявший рядом с креслом журнальный столик.
— Ты же вроде уже подготовилась? — спросил он. — Говорила с директором насчет экстерната?
— Повторение — мать учения, — отозвалась девушка. — А с директором, да, говорила. Как ни странно, он расстроился, но дал согласие. Поэтому с завтрашнего дня меня освободили от занятий, а первый экзамен уже в среду. Он сказал, что постарается не затягивать сдачу экзаменов. Английский я сегодня Зиночке уже сдала, проставит, когда будут готовы документы.
— А лабораторные?
— Сначала экзамены, а практика потом. Может, я кое с кем договорюсь без практики. А Ханина сегодня не было на занятиях.
— Наверное, отлеживается после воспитательной работы отца.
— Толку–то с его работы! Все нужно делать вовремя, а теперь его мамаша запишет на мой счет еще и побои от отца. Ты говорил на работе по поводу возможного увольнения?
— Намекнул главному инженеру.
— А он?
— Пообещал увеличить оклад. Пришлось объяснять, что мне, возможно, придется уехать из города.
Следующие две недели Ольга сдавала экзамены и уламывала учителей простить ей практику. С последним были согласны не все. Визит к директору с просьбой обеспечить ей возможность быстро отчитаться с практикой не дал результатов, и в дело пустили тяжелую артиллерию в лице начальника Управления образования городской администрации. Условий Ольге никто обеспечивать не стал, ей просто поставили зачет по всем лабораторным работам, что и требовалось.
— Можешь меня поздравить, — сказала она Игорю, который все–таки взял две недели отпуска и каждый день провожал ее в школу и терпеливо дожидался, пока она сдаст очередной экзамен. — Все экзамены сданы, и все на отлично. Сказали, что оформление аттестата займет некоторое время. Со школой я, слава богу, разделалась, пошли домой.
— Ты у меня умница! — похвалил он, помогая ей надеть пальто. — Заслужила поощрения, так что проси чего хочешь!
— Ты меня дома поощришь, — шепотом на ухо сказала Ольга. — Пошли отсюда, а то в тебе сейчас взглядами протрут дырки. И так вся школа судачит, что за симпатяга у Дробышевой. Вариант, что ты мой родственник, даже не рассматривается. Доходимся до комиссии по делам несовершеннолетних. Если начнут всерьез проверять документы, пошлют запрос «моим родителям». Вот сестра удивится тому, что у нее, оказывается, есть взрослая дочь. И что тогда, опять напрягать мэра?