Почти бесшумно заработал двигатель, и с еле слышным шелестом поднялась стеклянная перегородка, отделившая пассажирский салон от водителя и охранника. В дороге почти не разговаривали.
— Хочу вас предупредить насчет отца, — сказал Рогожин, незадолго до того как они приехали на место. — Он закончил свою карьеру первым секретарем обкома партии и членом ЦК и очень любит поговорить о политике. Постарайтесь с ним не спорить, а то старик заведется, и мы с вами не уедем до вечера.
Отец олигарха жил в большом двухэтажном особняке, окруженном со всех сторон высоким глухим забором со спиралью Бруно поверху.
— Не слишком эстетично, да и отец недоволен, — сказал Рогожин, заметив, какой взгляд бросила Ольга на колючку, — зато мне спокойно. Как видите, дом стоит на отшибе и поблизости нет соседей.
Разошлись в обе стороны створки ворот, и машина въехала в маленький, но ухоженный то ли сад, то ли парк — по зимнему времени определить было трудно. Их встретил охранник с кобурой поверх полушубка.
— Застегните пальто, Ольга, — посоветовал Рогожин. — На улице минус десять и ветер. Пойдемте в дом. Здравствуй, Виталий.
— Здравствуйте, Валерий Сергеевич, — поздоровался охранник. — У нас все нормально, отец вас ждет.
В небольшом холле их встретил еще один вооруженный парень, который принял у всех верхнюю одежду.
— Идите сюда! — позвал Рогожин Славиных. — Берите тапочки и переобувайтесь. Старик все время мерзнет, так что в доме тепло. Он в основном обитает на втором этаже, а первый у нас для прислуги и охраны.
Отец олигарха поджидал их, сидя в большой гостиной, в кресле у телевизора. Это был худощавый старик среднего роста, с остатками седых волос на висках и с морщинистым лицом, с которого на вошедших с любопытством уставились удивительно молодые глаза.
— Здравствуй, Валера! — поздоровался он с сыном. — Представишь мне наших гостей?
— Здравствуй, папа! — Рогожин подошел к отцу и, наклонившись, поцеловал его в щеку. — Сегодня я привез к тебе целителя.
— Этот молодой человек? А девочка — его дочь?
— Целитель — это девушка, и она старше, чем кажется. Зови ее Ольгой. А молодой человек ее муж. Можешь его тоже звать по имени Игорем.
— Молода она для жены, — с сомнением посмотрел на Ольгу старик, — а как целитель излечит разве что от импотенции, так мне это уже вроде ни к чему.
— Вот это и есть объект приложения ваших усилий, Ольга, — усмехнулся олигарх. — Сергей Павлович Рогожин, прошу любить и жаловать! Папа, Нина еще не уехала? Очень хорошо, тогда мы попозже выпили бы чайку. Есть у тебя торт или пирожные? Вот и славно, а то среди нас, по агентурным сведениям, присутствует страшная сладкоежка.
— Сажин заложил? — спросила Ольга. — Он сам, если хотите знать, любит вкусно поесть. Только у него все идет в жир, потому и вынужден воздерживаться!
— И чем же вы исцеляете, девушка? — с иронией спросил Сергей Павлович.
— Этого я вам сказать не могу, — ответила Ольга, — сама не знаю. Просто вам нужно будет терпеть мое общество часа три, и желательно, чтобы я была к вам как можно ближе.
— Раздеваться не надо? Вот и славно. Берите второе кресло и садитесь рядом, только по возможности не трогайте руками. Вам сын говорил, что я в прошлом партократ? Ну и как вы это воспринимаете? Наверное, такие молодые, как вы, уже и не помнят, как там все было при Советской власти?
— Когда Горбачев затеял перестройку, мне было всего три года, что я могу помнить? — ответил Игорь. — Но родители рассказывали достаточно, чтобы понять, что не все было так плохо, как пытаются представить сейчас.
— Вот! — наставил на сына указательный палец Сергей Павлович. — Это единственно верный подход! Если не знаешь сам, слушай тех, кто знает и при этом не соврет! Спасибо, что привез умного человека, с которым можно поговорить. Наши средства массовой информации хорошо поработали. У большинства людей старшего возраста образ крупного партийного работника ассоциируется с Брежневым и его окружением, а у молодых в голову заложили всего одну мысль о том, что раньше решительно все было плохо! Я не принадлежу к тем идиотам, которые восхваляют все прежнее и хают нынешнее, но и огульного охаивания дела всей моей жизни принять не могу! Вы, Игорь, что–нибудь заканчивали?
— Инженер, окончил машиностроительный.
— Я тоже! — обрадовался старик. — Вот только по специальности пришлось работать всего три года, а потом выдвинули на партийную работу, и дальше уже только там. Я не верю тому, что жена Леньки скупала за копейки алмазы, но пусть даже не врут! Но мы с женой за всю жизнь ничего для себя не урвали! Снабжение, конечно, было получше, чем у других, да и возможностей для отдыха больше, против этого не поспоришь, но воровством никогда не занимался. Даже тогда, когда все стало валиться, я только помог сыну встать на ноги. Просто подумал, глядя на то, как все растаскивают на глазах, что мой сын ничуть не хуже других. Но и тогда в конфликт с законом не вступил. Знаете, как тогда делали миллионеров? Схем было несколько, я воспользовался той, в которой человеку дают беспроцентный кредит для покупки активов предприятия, а потом он из своей доли прибыли этот кредит погашает. Причем мой сын занялся своим предприятием всерьез и в итоге остался на плаву, в отличие от многих других, кто разбирал свой завод на металлолом и гнал его в Турцию или распродавал уникальное оборудование китайцам. Второе свое предприятие он покупал уже за свои деньги. И не думайте, что ему было легко! Я ему только один раз помог получить выгодный заказ и избавиться от вымогателей. Тогда ведь обкладывали данью не только владельцев киосков. Не хочу сказать, что он никогда не нарушал закон, но покажите мне в России такого человека, который мог бы успешно вести дело и при этом не вступать в конфликт с законом! Но границ порядочности он так и не перешел!