— Три связки блок–удар от ударов по разным уровням и оборона от вооруженного ножом противника. Там тоже три приема.
— А не мало за те деньги, которые им заплатили?
— А они мне рассказали притчу о прямом ударе, — рассмеялся Игорь. — Ее суть в том, что лучше хорошо разучить всего один удар, чем плохо знать сотню. Пришлось согласиться, что за месяц они даже из неплохо развитого парня не сделают Джеки Чана.
— А если у противника будет пистолет?
— Тогда только драпать! — опять рассмеялся муж, — или тоже хвататься за пушку.
— Рощин к тебе не пристает?
— Нет, Алексей молчит, ждет обещанного.
— Вы с ним уже на ты?
— Классный парень, и мне нравится. Я ему, по–видимому, тоже. И на тебя его контора вроде не собирается наезжать.
— Ладно, посмотрим, что нам предложит твой классный парень. Виталий, нам еще рано к Рогожину, может, заедем домой? До четырех еще больше часа.
— Валерий Сергеевич сказал, что, если освободимся раньше, везти вас к нему, а до него еще добираться с полчаса при условии, что не попадем в пробку.
Если бы Ольгу попросили охарактеризовать жену Рогожина одним словом, она бы выбрала слово «холеная». Инга Петровна осмотрела Славиных и недовольно поджала губы.
— Это не про нее говорят, когда рассказывают, что ты путаешься с малолетками? — спросила она у мужа. — Сексапильная девочка, думаешь, она меня вылечит от гриппа?
— Если будешь и дальше ей хамить, может и не вылечить, — усмехнулся Валерий Сергеевич. — Пей тогда и дальше свой «Синупрет». И когда только успели насплетничать? Ты же только из аэропорта.
— Когда получала багаж, встретила кое–кого из знакомых. Когда меня будут лечить?
— Подожди немного, сейчас я их познакомлю с Татьяной, потом займутся тобой. Проходите, ребята. Таня, выйди на минуточку.
Дочь Рогожина оказалась стройной невысокой брюнеткой с симпатичным лицом, которое немного портили излишне широкие скулы. Она приветливо поздоровалась и хотела увести Ольгу в комнату, которую использовала, когда оставалась на ночь у родителей, но мать воспротивилась.
— Пусть вначале вылечит мне простуду, поболтать всегда успеете. Займись лучше молодым человеком. Он будет получше твоего Валентина, может, хоть с ним у тебя что–нибудь сладится.
— Увы, мама, — ответила Татьяна, с сожалением глядя на красивого парня, — Игорь жених Ольги. У них через два дня свадьба, и мы с Валентином приглашены на нее папой свидетелями.
— Все равно попробуй, — непонятно, в шутку или всерьез сказала мать. — Пока у парня в паспорте нет отметки о браке, всегда есть шанс, да и после… Пошли, милочка, в малую гостиную, полечишь меня, пока Татьяна будет охмурять твоего парня. Мне нужно что–нибудь делать для лечения?
— Только посидеть минут двадцать, а мне сесть рядом с вами. Можете почитать или посмотреть телевизор, главное, чтобы я была рядом.
— А если я буду звонить по телефону?
— Просто сидите, а делать можете что угодно.
Ольга села в кресло рядом с женой Рогожина, которая принялась обзванивать подруг и обмениваться с ними новостями. Большинство этих новостей девушка без колебаний записала бы в разряд сплетен. Поначалу было заметно, что у Инги Петровны плохое самочувствие: она морщилась от головной боли, прикладывала ко лбу свободную руку и несколько раз пользовалась носовым платком. Прошло немного времени, и носовой платок был забыт, а разговор стал более оживленным. Видимо, головная боль ее больше не беспокоила. Посидев еще минут десять, Ольга поднялась с кресла и направилась в большую гостиную к остальным. Увлеченная разговором, Инга Петровна не заметила ее ухода.
— Ну как там Инга? — спросил Валерий Сергеевич. — Слышу отсюда, что громкость и скорость разговора увеличились раза в два. Вы с ней закончили?
— Да, она полностью здорова. Не угостите пирожным уставшего целителя? У вас они еще остались на блюде.
— Для вас и оставили, — засмеялся Валерий Сергеевич. — Об этой вашей маленькой слабости мне поведал Рыбин. Присаживайтесь возле Татьяны, она уже наелась, а жена такое не ест принципиально: бережет фигуру.
Когда Ольга очистила блюдо от изумительно вкусных пирожных, Татьяна увела ее в свою комнату, оставив мужчин одних.
— Вы почему не хотите играть свадьбу? — спросила она, усаживая Ольгу на диван. — Это же самое важное событие в жизни! А отец бы вам все организовал, он сам сказал. Неужели не хочется надеть подвенечное платье, и чтобы тебя в нем носили на руках?
— Конечно, хочется! И муж меня еще будет носить, я не собираюсь прощать ему этот долг. Причина в том, что у нас здесь нет ни родственников, ни друзей. Вот когда все это будет, тогда и отметим задним числом. Можно вопрос?