— Извини, пожалуйста! Пока я медитировала, все было нормально. Я за один раз открыла сразу три чакры! А когда вышла из медитации, поняла, что просто умру, если сейчас же не сброшу большую часть энергии. А сбрасывать я пока могу или лечением, или отдавая ее тебе. Больных поблизости не наблюдалось, так что оставался только ты. А я тогда не могла даже нормально соображать.
— Ну и где та энергия, если у меня после всего нет сил шевелить ни рукой, ни ногой? Два часа сплошного безумства! Могу представить, что слышали из–за двери Анна с Сергеем. Время ужина давно прошло, а ты орала как резаная!
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но из всего помню только то, что мне было очень хорошо.
— Еще бы тебе что–то помнить! Я сам запомнил только то, как ты идешь ко мне, разбрасывая клочья рубашки, зрачки почти на все глаза и говоришь таким тембром, что я от желания чуть сам не выпрыгнул из штанов!
— А что я говорила, не помнишь?
— Кажется, что тебе нужна помощь. А какого рода помощь, было и так ясно, без слов.
— А где твои брюки? — спросила Ольга.
— Их остатки вместе с трусами валяются на полу за кроватью, ты их тоже порвала в клочья.
— Я думаю, что все повреждения, кроме порванной одежды, должны скоро пройти. Я тебе действительно отдала очень много энергии. Только это все–таки особый вид энергии, ею не снимешь физическую усталость тела, по крайней мере, сразу. Мне жаль, что тебе так досталось, но зато теперь мои возможности в исцелении возросли многократно! Мало того что я смогу лечить сразу многих, я и времени на это буду тратить меньше. И это при том, что у меня закрыты еще две чакры. А я еще удивлялась, как это дед ухитрился во время красной лихорадки за один вечер вылечить половину племени, да еще после этого ходил свеженький, как огурчик! Надо будет завтра, после больного, которого нам подсунут от Рогожина, созвониться с Горским и опробовать у него в центре, на сколько пациентов у меня хватит сил.
— Ты только не надорвись!
— Нет, буду работать только до первой усталости. Слушай, а как я сейчас выйду в коридор? Мне стыдно. Может быть, первым выйдешь ты?
— В порванных брюках?
— Ну, Игорь, не вредничай! Надень халат. Никто тебя не заставлял валяться на кровати в брюках.
— Я еще, оказывается, и виноват! Завтра обязательно куплю джинсы, на них даже твоей силы не хватит. Ладно, сейчас выйду в коридор, а ты пока хоть немного приведи себя в порядок.
— У тебя начали исчезать синяки, смотри, остались только самые крупные, а скоро и их не будет.
— Тебя теперь только в кольчуге любить, — проворчал он, надевая другие трусы. — Не забудь расчесаться: все волосы дыбом.
Он надел халат и сходил на кухню за графином.
— После всего напал сушняк, — пояснил он, наливая себе воды в чашку на столике. — Анна ушла час назад. Сергей торопливо сказал, что ужин на столе и быстро смылся в свою комнату. Похоже, что парень после твоих воплей жутко стесняется.
— Дай сюда! — Она отобрала у Игоря графин и присосалась к горлышку, выпив половину находившейся в нем воды. — Что сделано, то сделано. Я пошла сначала помоюсь, а потом ужинать. Еще только восемь часов, так что для ужина не очень поздно.
Утром Анна вела себя как ни в чем не бывало, а Сергей делал вид, что вчера ничего не слышал, но на Ольгу старался не смотреть, а случайно встретившись с ней взглядом, покраснел.
«Это что же я вчера вытворяла, если краснеет такой мужчина, как Сергей, — думала Ольга, уткнувшись в тарелку. — Нужно научиться сбрасывать силу как–то иначе. Должен же быть способ, потому что я не помню, чтобы дед развлекался с женщинами, наоборот, он их в последнее время избегал, хотя был еще куда как крепок».
— И кто у меня назначен на сегодня? — спросила Ольга Виталия.
— Один из замов министра регионального развития Российской Федерации Демкин Сергей Иванович, — ответил Рыбин. — Предупреждая следующий вопрос, сразу отвечу, что лечить нужно его самого, а не кого–то из близких.
— И что же с вашим замом такого случилось?
— Катался в прошлом году на горнолыжном курорте в Альпах, упал и сильно повредил спину. После этого лечился и за границей, и у нас, получил некоторое улучшение состояния и смог приступить к работе. Но у него периодически бывают обострения. Кроме того, повреждение позвоночника вызвало ряд других заболеваний, которые отравляют ему жизнь, а частые перерывы в работе привели к тому, что стали поговаривать о его замене. Представляете его положение? Еще его сильно напрягает то, что он из–за травмы стал несостоятелен как мужчина.