— Как–нибудь переживу! — фыркнула хозяйка, но все же отодвинувшись от Ольги подальше.
Все замолчали и в молчании провели все оставшееся время лечения. Напоследок Ольга сухо попрощалась и под бдительным присмотром Елены Викторовны покинула негостеприимную квартиру.
— У вас в списке еще есть старики? — спросила она Виталия. — Нет? И слава богу! Эти меня сегодня достали, особенно хозяйка. Надо будет предупредить Рогожина, чтобы не брал заказ на ее лечение. Поехали за Игорем. Пока доедем, он уже должен освободиться.
— Значит, у тебя получилось массовое лечение, — сказал Игорь, когда она уже дома рассказала о своем разговоре с Горским. — С одной стороны, это меня радует, с другой — вызывает беспокойство.
— А из–за чего беспокойство? — не поняла Ольга.
— Увеличивается твоя коммерческая ценность, — пояснил он. — Одно дело, когда в день исцеляются два–три пациента, и совсем другое, когда их целая толпа. Ты занималась с памятью Занги?
— Некогда было, — виновато сказала Ольга. — Сегодня были такие клиенты, что не получилось отвлечься. Ничего, я сейчас попробую продвинуться дальше. Не волнуйся, я буду очень осторожной.
Уже привычно войдя в медитацию, она быстро пробежала внутренним взглядом по телу и вернулась к муладхаре. Теперь столб огня поднимался вверх без больших усилий с ее стороны, переходя от чакры к чакре, которые при этом резко усиливали свечение и скорость вращения вихрей. Дойдя до вишуддхи, девушка осторожно потянула огненную нить дальше. Когда кундалини была у основания черепа, Ольга внезапно потеряла над ней контроль. Страх ударил по нервам, но почему–то не прервал медитацию, и она по–прежнему могла наблюдать, как огненное свечение поднялось к затылку, залив все вокруг ярким фиолетовым светом. Чуть выше переносицы возникло и начало усиливаться ощущение вращающегося бура, который без боли проникал ей в голову все глубже и глубже. Девушка потеряла ориентацию в пространстве: все вокруг вращалось с бешеной скоростью. Пытаясь хоть за что–то зацепиться, она начала махать руками, но не смогла ни до чего дотронуться. Последнее, что она запомнила, прежде чем мгла затопила сознание, было отвратительное ощущение того, что кто–то по локоть запустил в ее голову руку и начал медленно перемешивать ее содержимое.
Когда Ольга пришла в сознание, увидела рядом с собой почему–то ярко–розовое лицо Игоря. В его глазах еще плескался ужас, а губы шевелились, но она не слышала слов.
— Помоги мне подняться, — попросила девушка и почувствовала, как его руки подхватили ее и уложили на кровать.
Теперь, когда голова лежала на подушке, она смогла увидеть Игоря почти всего. Он стоял рядом, продолжая что–то говорить, почему–то совсем голый и при этом весь светился насыщенным розовым светом. Внезапно будто кто–то щелкнул выключателем, и на нее обрушилась волна звуков. Орали за окнами воробьи, что–то кричал ей в уши муж, а на кухне Сергей рассказывал Анне не слишком приличный анекдот.
— Можно потише? — поморщилась Ольга. — Так громко орешь, что я не пойму ни слова.
Он послушно понизил голос, и хотя по–прежнему говорил очень громко, но слова уже можно было разобрать.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо чувствую, — заверила она Игоря, — только рубашка опять вся мокрая. Если поможешь ее сменить, буду чувствовать себя еще лучше. И говори тише: уши болят всех вас слушать. Ты почему ходишь голый? Вроде не так уж и жарко.
— Почему голый, я одет, — он помог ей приподняться и стянул мокрую рубашку. — Полежи пока под одеялом, я сейчас достану сухую. Я говорю совсем тихо, это у тебя почему–то обостренное восприятие. Вот до того как ты пришла в себя, я действительно чуть было не орал. Ты больше часа была без сознания, я чуть с ума не сошел от страха.
— Интересно, а я тебя почему–то вижу голым. И таким розовым, как слон из мультика.
Ольга попробовала пристальнее всмотреться и невольно вскрикнула: Игорь внезапно полностью лишился кожи. Вспомнив, что о чем–то похожем читала в книгах, она принялась экспериментировать, меняя глубину просмотра. Когда перед ней остался двигающийся скелет, стало страшно и само собой вернулось нормальное восприятие.
— Мне удалось открыть третий глаз, — сообщила она Игорю, подняв руки, чтобы ему было удобнее надевать на нее рубашку. — С ним много чего связывают, и кое–что у меня уже появилось. Теперь я всех вижу насквозь и могу любого раздеть — мечта прыщавых подростков! А еще почему–то резко обострился слух, хотя я не помню, чтобы где–нибудь о таком читала. Сначала это прямо оглушало, а теперь уже могу выделить нужные звуки и сосредоточиться на них. Слушай, а Анна замужем?