– Понятно, – он хотел что-то сказать, но передумал и лишь жестом руки пригласил Славиных пройти на кухню.
– Садитесь, пожалуйста, пригласила гостей за стол Анна Владимировна. – К нам собирался присоединиться мой отец, но только что позвонил и предупредил, что приехать не сможет.
Игорь и Ольга сели вместе с хозяевами за празднично убранный стол и с удовольствием отдали должное еде, поскольку успели изрядно проголодаться.
– Я хотел вас спросить, Ольга, – сказал Виктор Станиславович, когда увидел, что гости уже наелись. – Что я вам должен за излечение дочери?
– Лично мне вы не должны ничего, – ответила Ольга, которая ожидала чего-то в этом роде. – Все вопросы касательно моих услуг вам надо обсуждать с моим работодателем. Он обеспечивает мне клиентов и оплачивает работу, я сама здесь ничего не решаю.
– Значит, если я попрошу вас об услуге…
– То вам придется обратиться за этим к Рогожину, – закончила за него Ольга. – По условиям нашего с ним договора я не имею права решать такие вопросы самостоятельно. Но в случае с вами я не вижу проблем. Он прекрасно относится к отцу Анны Владимировны и вряд ли откажет вам в услуге. Другое дело, что в ближайшее время я буду работать с уже назначенными клиентами и, скорее всего, просто придется подождать.
– А покровителя сменить не хотите?
– Извините, нет. От добра добра не ищут. Того, что нам предложили, вполне достаточно, а нарушать взятые на себя обязательства без всякого повода со стороны Рогожина я не буду.
– Ну нет – так нет. Считайте, что этого предложения вы от меня не слышали. Я могу быть уверенным, что вы не передадите об этом разговоре Рогожину?
– Не вижу в этом никакого смысла. Без веских оснований я вообще о своих разговорах с клиентами никого осведомлять не собираюсь. Извините, Игорь, позвони, пожалуйста, Рыбину, что мы уже закончили, чтобы он подгонял машину. Спасибо за угощение, рада была с вами познакомиться.
– И как вы себя чувствуете, способны лечить? – спросил Ольгу Виталий, когда все уселись в салон автомобиля.
– Хорошо я себя чувствую, – ответила она. – Только немного переела. Так что поехали к вашему больному. Кто он, кстати, и что за недуг?
– Это очень неприятный тип. Лет ему чуть больше семидесяти. Он и раньше обладал тяжелым характером и был невоздержан на язык, а после того, как у него три года назад отнялись ноги, старик иначе как матом разговаривать не может. К нему даже сиделкой парня определили. Но и парни долго не выдерживают, периодически их приходится менять.
– И на фига он Рогожину? – удивился Игорь.
– Из-за его сына. Он один из заместителей генерального прокурора и, как ни странно, отца любит. Другой бы на его месте сбагрил старого склочника в дом престарелых и забыл, а этот купил ему квартиру в элитном доме и всячески обхаживает, что на характере отца никак не сказывается.
– А зовут его как? – спросила Ольга. – И в чем причина паралича?
– Иваном Ивановичем его зовут, – усмехнулся Виталий. – У него не паралич, а парапарез центрального характера. Это что-то связанное с нарушением функций головного мозга. Ноги он слабо чувствует, но двигать ими не может, а руками только чуть-чуть, ложку и ту не удержит. Вот на языке это отразилось слабо, матерится очень отчетливо.
– Как же старую сволочь лечить? – задумалась Ольга. – Сложновато будет вызвать к нему симпатию, а без этого лечение сильно затянется. Сидеть у него несколько дней и слушать матюги… Вот что, Виталий, давайте заедим в какой-нибудь магазин, где можно купить специальные наушники от шума – я такие как-то видела – или хотя бы беруши. Наушники, скорее всего, будут в магазине инструментов, а беруши в любом универмаге.
– Ты что-то придумала? – спросил Игорь.
– Чтобы твоя жена и не придумала? Едем за наушниками, а моя задумка тебе точно понравится.
Они остановились недалеко от магазина «Мир инструментов», где Ольга после расспроса молодого продавца остановила свой выбор на шумозащитном шлеме.
– Берем! – решила она. – Виталий, оплати.
– А примерять не будешь? – спросил Игорь.
– А это не для меня, – рассмеялась девушка. – Это клиенту. Надеюсь, подойдет. Да там еще можно немного подогнать размер.
После этого поехали по адресу, уже нигде не задерживаясь. У подъезда их встретил сам зам генпрокурора собственной персоной. Он подъехал к дому несколькими минутами раньше и дождался их с видимым нетерпением.
– У меня через час совещание, – не поздоровавшись, сказал он, увидев среди них Рыбина, которого знал в лицо. – Поэтому я вас сейчас провожу к отцу и уеду. Сколько времени займет лечение?
– Мне нужно два часа, – сказала ему Ольга. – Я восстановлю вашему отцу все моторные функции, потом нужно будет только периодически делать массаж и тренировать ноги. Мышцы на них за три года бездействия наверняка атрофировались. В доме будет кто-то, кроме больного?
– Естественно. Там постоянно находится человек, который ухаживает за отцом.
– Отпустите его на время лечения, иначе я не смогу работать. Со мной будет наш сотрудник, который в случае необходимости даст вашему отцу утку или поднесет пить.
– И вы его вылечите? – с сомнением в голосе произнес прокурор.
– Почти наверняка. Пока, по крайней мере, клиенты на меня не жаловались.
– Вам говорили, что он несдержан на язык?
– Говорили. Думаю, я это как-нибудь переживу. Виталий, на время лечения вы мне не нужны, я туда пойду только с Игорем.
Когда они поднялись на нужный этаж, и прокурор открыл дверь своим ключом, первым, что услышала Ольга, были визгливые старческие вопли, обильно сдобренные матом. Старик в инвалидном кресле орал на стоящего рядом здоровенного парня, который слушал своего подопечного с выражением абсолютного пофигизма на лице.
– Здравствуй, папа! Я привел тебе целителя, – сказал прокурор. – Семен, на два часа в этой квартире не должно быть посторонних. Прогуляйся пока куда-нибудь на это время. Папа, я спешу, работа. А вас я попрошу по окончании лечения сообщить мне по телефону его результаты. Вот моя визитка. Совещание долго не продлится, так что через пару часов уже можно звонить.
Он не стал дожидаться реакции отца и быстро вышел.
– А вам, Семен, нужно отдельное приглашение? – спросила Ольга. – Вы мне мешаете лечить больного, а время у меня ограничено. Одевайтесь и чтобы в ближайшие два часа вас здесь не было.
Семен пожал плечами и направился в прихожую переодеваться.
– Какое на… лечение! – заорал на Ольгу старик, брызгая слюной. – Сыночек, бля! Притащил сюда какую-то … Да я тебя…
Услышав, как в прихожей хлопнула дверь, Ольга с улыбкой подошла к беснующемуся старику и закатила ему сильную пощечину.
– Ты поосторожнее, – сказал Игорь, увидев, как от удара мотнулась голова клиента. – Еще сломаешь ему шею.
От неожиданности и боли старик ненадолго замолк, с изумлением и испугом наблюдая за Ольгой.
– Что, давно не получал по морде? – с сочувствием в голосе спросила она. – Любая женщина имеет право врезать хаму, который обложил ее матом, да еще без всяких на то оснований. Что я и сделала. При этом возраст хама для меня значения не имеет. Откроешь пасть еще, еще и получишь. В крайнем случае, если я не рассчитаю сил и выбью тебе пару зубов, твой сын вычтет из моего гонорара стоимость услуг дантиста. Ты все понял? Вот и молодец. Если честно, ни за что не стала бы тратить силы и время на лечение такого, как ты. К сожалению, я наемный работник и должна выполнять задания моего работодателя. Поэтому сейчас будем лечиться. Игорь, запри входную дверь изнутри, чтобы никто нам не помешал.
– Что ты будешь делать? – хрипло спросил старик.
– Какой прогресс, Иван Иванович! – улыбнулась Ольга. – Целых три слова, и ни одного матерного. Вот что значит правильный подход! Я уже сказала, что буду заниматься лечением. А лечу я любовью, так что готовьтесь, сейчас я буду любить!
– Ты рехнулась! – поразился старик. – Ну сынок, бля, удружил – запер одного с чокнутой! Да у меня уже лет десять, как совсем не встает!
– А кто вам сказал, что я говорила о вас? – деланно удивилась Ольга. – Кого бы я ни любила, вам этого ни видеть, ни слышать не придется. Поэтому мы вам на голову сейчас оденем вот эту шапочку! И не надо так дергать головкой, может оторваться. А сейчас, пока вы меня еще слышите, напоминаю в последний раз. Если откроете рот и испортите мне все лечение, мало того, что закончите свои дни в этом кресле, я вас еще напоследок совершенно случайно уроню вместе с креслом лицом вниз. А недовольство вашего сына я как-нибудь переживу.