Как в замедленной съемке, Елена смотрела на стеклянную дверь и выходящего из неё Макса, который поддерживал под локоток какую-то юную нимфу в очень короткой юбочке. Он вился вокруг нее, словно самец, исполняющий брачный танец… это чувствовалась во всем. Даже тогда, когда он распахнул перед ней дверцу машины, сказав что-то веселое. Неизвестная нимфа рассмеялась в ответ, погладив Макса по щеке так интимно… И был этот жест таким приторным и противным, что Елену передернуло. Боль мгновенно опутала сердце. А когда Макс сел в машину и потянулся к нимфе, то ли пристегивая ремень безопасности, то ли обнимая её, то и вовсе в глазах потемнело. Последней каплей в увиденном представлении стал поцелуй ее возлюбленного и юной незнакомки.
Слез не было. Но какое-то отчаяние накатило на Елену и она тут же набрала Макса, чтобы услышать его голос, сделать себе больнее или ухватиться за соломинку. Узнать, соврет он или скажет правду. Но мужчина даже не взял трубку ни с первого звонка, ни со второго… А вечером, когда голова уже пухла от выплаканных слез, Макс позвонил сам. Извинился за то, что не ответил на звонок и что больше им встречаться не следует. Что его чувства к ней перегорели, а он сам благодарит её, Елену, за проведенное время. Именно сейчас в его жизни все кардинально изменилось, поэтому им лучше расстаться. Сколько раз она тогда плакала, подходила к зеркалу, искала в себе какие-то изъяны? Не сосчитать. Потом в ее жизни были знакомства с мужчинами, но все они были несерьезны, не оставались в памяти, не ложились на сердце. Однажды кто-то из родственников бывшего возлюбленного попал в больницу. И, столкнувшись с ней на процедурах, поделился новостями. Максим женился на той молоденькой девушке, "совершенно случайно" оказавшейся дочерью начальника Максима. Известие больно укололо, но пик этой боли уже прошел, поэтому девушка только безразлично передернула плечиком и натянуто улыбнулась, мысленно послав Макса куда подальше.
— О чем задумалась? — раздался мужской голос. Алена отмерла, увидев, что отец стоит, прислонившись к косяку, и наблюдает за ней.
— Завтра просили подменить, выйти в ночь. Об этом и раздумывала, — отозвалась Лена, доставая чистую тарелку и ставя ее на стол.
— Опять ночная смена? — нахмурился отец, — а то я уж было подумал, что этого продажного встретила, — именно так он называл Макса. В тот раз, встретив родственника бывшего возлюбленного, Елена не выдержала и рассказала все своим, желая поделиться горечью пусть и затихшей, но обиды.
— Ага, ночная. У Галки сестра родила, и она поехала ей помочь. А работать-то кому-то надо, — попыталась оправдаться девушка. Но на самом деле ей просто некуда было девать свободное время. У всех одноклассниц давно уже семьи, дети, а у неё никого. Работа и еще раз работа.
— А ты, значит, у нас всегда всех замещаешь. Прямо "добрый самаритянин", — вздохнул отец, наблюдая, как дочь накладывает картофельное пюре, ловко кладет рядом пару котлет и пододвигает к нему салатник.
Отец не спрашивал, не укорял, а констатировал факт. И Лена это поняла, поэтому ничего не ответила. Она, просто молча, налила себе в стакан молока, взяла карамель, развернула её, откусила. И только после этого присела рядом на стул, подогнув ногу, и нажала на пульт от телевизора.
— Может быть, тебе стоит перейти в другую больницу или вообще на другую работу? — нахмурился отец.
Но так как этот разговор уже поднимался не раз, а толку никакого не было, Елена по-прежнему работала все в той же больнице и на той же должности, то и вопрос звучал не так настойчиво.
— Да чего ты, па, все нормально, — отмахнулась девушка, улыбнувшись отцу. — У нас завтра большая выписка, так что смена должна пройти спокойно. Да и ночью подремлю, а там и выходной на носу. Тебе сейчас Ольга звонила? — Алена решила переключить внимание отца со своей персоны на одну из сестер. И, кажется, ей это удалось.