Виола обеспокоено взглянула на мужа:
— Нам точно не удастся увести бриг?
— Точно. На это нет времени. Соображаешь, ведь надо его развернуть, поставить паруса, а кто это будет делать? Мы вдвоём, да?
— Никак-никак нельзя? — умоляюще настаивала Виола. Муж пожал плечами:
— Почему, можно. Если взорвать форт и гарантировать, что пираты хоть полчаса не будут смотреть в сторону моря. Тогда, можно. Только это ещё более нереально.
— В таком случае… — Джордано решительно посмотрел на капитана, — нам остаётся одно. На "Геснере" — три ящика гранат и бочонок с порохом, и вход к ним открыт, Омела достанет ключ.
Гиацинт отвёл глаза, уклоняясь от немого вопроса Виолы, и сделал отрицательный жест. Джордано постарался его убедить:
— На нём все шлюпки, двенадцать пушек с каждого борта, и он погонится за нами, если дать ему эту возможность. Мы все погибнем!
Гиацинт измучено улыбнулся:
— Я понимаю… Но НЕ МОГУ.
Джордано сжал челюсти:
— Я сам это сделаю. У нас нет другого выхода.
— Только через труп "Чёрного Гесса"? — криво усмехнулся Гиацинт и закрыл глаза. — Ладно… В форте достанем бикфордов шнур, чтобы горел подольше. Вы с Виолой сейчас ждите здесь возвращения патрульной шлюпки. Надеюсь, она останется на берегу.
Времени у нас будет четверть часа, не больше. На всё. Как только появится шлюпка и пираты высадятся на берег, все пойдут в форт. По крайней мере, Омела уверяет, что так. Мы постараемся достать ещё оружия и вторые часы. Розанчик с Виолой останутся в шлюпке, а мы с тобой займемся "Геснером". Придумай, как выманить часовых на берег.
— Зачем? — удивился Джордано. — Разве они наших убитых считали?
Вмешалась Виола:
— Гиацинт прав. Часовых надо убрать с корабля, ты ведь будешь один, и если наткнёшься на кого-то, провалишь всё дело. И ещё одно: сколько горит этот шнур?
Джордано ответил:
— Максимум, минуты две, может, меньше. Мы в замке как-то устраивали фейерверк, так делали шнуры по тридцать секунд, но это уже довольно длинные — метра два. — Он беззаботно пожал плечами: — Как-нибудь успею…
— Не успеешь, — возразил Гиацинт. — Тебе надо выйти из каюты, спрыгнуть в воду, обойти бриг вокруг (по воде!), выбраться на берег и успеть вернуться ко мне. И потом, "Геснер" должен взорваться не раньше, чем мы выйдем в море на шлюпке и отойдём за скалу. Иначе нас так подбросит взрывная волна, что не обрадуемся.
— И как это устроить? На это нужно минут пять — семь.
— Придумаем, — быстро сказал Гиацинт, оглядываясь. — Ну как, поймала мышку?
Омела и Розанчик возвращались из похода в пещеру.
— Не-а, — огорчённо вздохнула девочка. — Они все попрятались. Розанчик рассказал мне про светлячков, но их мы тоже не видели.
— Жаль, — Гиацинт подарил Розанчику благодарный взгляд.
Паж развёл руками: "Стараюсь!"
Гиацинт незаметно одобрительно подмигнул ему и обратился к Омеле:
— Да, жаль, что светлячки спрятались. Но ничего, сейчас пойдём вместе и поищем их. Отведи нас, пожалуйста, в форт…
46. Игра всерьёз
.
За поворотом тоннеля мелькал огонёк.
Гиацинт и Розанчик немного отстали и шли за Омелой на расстоянии нескольких метров.
Предосторожность: если встретится человек из форта, Омела придумает что-нибудь, а они прижмутся к стене и будут ждать. Повернёт обратно в свой форт — его счастье, а нет…
В подземном ходе темно, он не успеет даже увидеть блеск лезвия, несущего смерть. Но пусть он лучше не встретится им на пути.
Идут молча, прислушиваясь к шорохам вокруг, но даже летучих мышей нет в этой заброшенной галерее. Только их шаги и огонёк впереди. Маяк.
Розанчик подавляет вздох: как же так? Ведь клялся он никогда больше не лезть в пещеру? Клялся. И снова — здесь, и снова идёт по тёмным переходам. Но теперь-то они точно знают, куда идут. В Сен-Тюлип.
Эта пещера уже не та, где они прятались, она не принадлежит природе, как остальные пещеры, как горы и море. Вся земля вокруг, от скалы и дальше за фортом — владения Чёрного Тюльпана. И ущелье, где они прячутся, и оливковые рощи на склонах, и берег. И этот подземный коридор. Они на его территории. Здесь каждый камень против них, и сердитое эхо — против. Оно гулко разносит шаги, стараясь предупредить хозяина об опасности.
Огонёк остановился за выступом скалы; Омела ждала их.
— Я скоро приду, а вы стойте здесь. И тихо! — она кивнула на дубовую дверь, преграждавшую путь. — Там маленькая арка на несколько шагов и сразу — погреб. Между ним и караулкой нет двери, так что не лезьте туда, вас заметят.
— А тебя? — спросил Розанчик. — Что скажешь, если спросят, где была и куда идёшь снова?
— Не спросят, — Омела успокоительно выставила ладонь. — Я тут целыми днями хожу. Они знают, что я здесь играю.
Гиацинт напутствовал сообщницу, скрывая тревогу:
— Что ж, хорошо. Иди, только будь осторожна.
— Так, повтори ещё раз, что вам принести, — она деловито достала из кармана ключ.
— Самый длинный шнур со склада боеприпасов; часы, лучше с секундомером, там, знаешь, такая маленькая стрелочка…
— Я знаю. Ещё что?
— Парочка револьверов нам бы не помешала и патроны… — Он посмотрел на девочку: — Только как ты всё это незаметно принесёшь?
— Это моё дело, — самоуверенно заявила малышка. — А что из еды?
Граф пожал плечами и посмотрел на Розанчика. Тот спросил:
— А зачем нам еда? Мы скоро будем в безопасности, если всё получится… А если нет, тем более еда ни к чему.
Глаза Омелы удивлённо округлились, и она всплеснула руками, чуть не выронив ключ:
— Как так можно?! Мы же не знаем, сколько дней будем в море, нужен запас еды!
— Хорошо, — уступил Гиацинт. — Принеси побольше бутылок с пресной водой и сухари. Так правильно?
— Да, — буркнула она. — Но у меня сухарей нет, только печенье.
— Вот и прекрасно, возьмёшь печенье. Сладкое?
— Нет. Галеты.
— Это гораздо лучше! Возьмёшь две пачки.
— Хорошо.
Розанчик потянул графа за рукав и закатил глаза, показывая: "Кошмар! Ну и зануда твоя подружка".
Гиацинт обещающе улыбнулся: "Это ещё что! А вот вырастет…"
Омела уже поворачивала ключ в замке. Вдруг она оглянулась:
— Папа, а я уже не вернусь сюда? Попрощаться с Неро сейчас?
— Не называй меня так, — устало сказал Гиацинт. — Ты, конечно, ещё вернёшься и ничего принцу говорить не надо.
— Ну я пока не буду, — пообещала Омела. — Ждите меня здесь и никуда не уходите.
Она скрылась за дверью.
Слышно было, как разговаривают внутри пираты. Обсуждали что-то очень мирное: когда вернётся патруль, привезут ли ребята новую партию сушёной рыбы или опять пропадать без приличной закуски? И вообще, что будет на ужин? Кто-то рассказывал историю, как в него влюбилась красотка-трактирщица, вот повезло! Она буквально носила дружка на руках, правда, потом явился муж, и пришлось уносить ноги…
Они громко хохотали и стучали кружками. Судя по звуку, бросали кости, тарахтя ими в игральном стаканчике, словно погремушкой.
Розанчик толкнул Гиацинта локтем:
— Слушай, папочка, может тебе и правда её забрать? Девчонка хорошая, не оставлять же её Неро!
— Катись ты… — буркнул Гиацинт сквозь зубы. — Мне только этого счастья и не хватало. Пусть принц растит себе наследницу, может, она его человеком сделает. А нам как бы самим выбраться.
— Он вырастит! Представляешь, какой она паразиткой станет? Она и так язва.
— Угу. Я вижу, до чего доводит их "монархическое" воспитание. "Король умер — да здравствует король!" Не ребёнок, а переходящий приз. Как на турнире, прости Господи!
— А что? — улыбнулся Розанчик. — Ты ведь убил дракона, вот и получай принцессу. Жена у тебя есть, будет и дочка…
— Перестань, — Гиацинт смотрел в сторону. — Чёрти-что делается на свете…
— Глубокая мысль! — шёпотом засмеялся паж. — Но у нас на "Дельфиниуме" так же было: капитана нет — да здравствует… госпожа капитан!