— Ты что? У меня нет оружия!
Усмехнувшись, Гиацинт снова устремил взгляд к морю.
— С каких пор вы вспомнили моё имя, ваше высочество?
— С тех самых, как ты забыл моё, — сердито вернул усмешку принц. — Думаю, я ошибся: ты совсем не изменился. Вот только…
— Что? — граф тряхнул головой. — Стрижка короче?
Тюльпан тяжело вздохнул.
— Язык. Язык у тебя стал короче. А прическа такая же. И вообще… — Он опустил голову, потом одним глотком осушил бокал и резко грохнул его об пол веранды. С жалобным звоном хрусталь разлетелся вдребезги.
Гиацинт иронично покосился на гостя, но промолчал.
— Ты что, так ни разу за весь вечер и не заорешь на меня: "Какого чёрта, Неро`!" — не выдержал принц.
— Соскучился? — улыбнулся Гиацинт. — Просто ты хотел мне что-то сказать. Я жду.
К ним заглянула Омела.
— Папа, у вас всё в порядке?
— В полном, — капитан ногой подвинул осколки бокала в угол. — Ваше высочество желает ещё вина?
— Нет, — хрипло ответил принц. — Ты куришь?
— Дочка, где-то у нас были черные гаванские сигары, Натал привозил, не знаешь? — спросил Гиацинт Омелу. Та скорчила скептическую гримасу.
— В серванте.
— Принеси, пожалуйста.
— Мама тебя убьет, — предупредила принцесса.
— Успокойся, для гостя.
Омела через минуту вернулась с большой коробкой эбенового дерева.
— Все начинают волноваться, — доложила она. — Ты скоро?
— Скажи, чтобы прекращали, и возьми мой бокал.
Омела ушла. Принц посмотрел на собеседника.
— Красивая выросла. А тот малыш… сын?
— Угу.
— Похож. Один он у тебя?
Капитан молча поднял два пальца. Неро` свистнул:
— Ого! И судя по тому, что Виола очень злая, ждете третьего ребенка?
— Почему? Четвёртого.
— О, конечно, извини.
Гиацинт посмотрел на него и спокойно спросил:
— Ты останешься на ночь?
Тюльпан отрицательно качнул головой:
— Хочешь, чтоб твои меня съели? Видел, как встретили? А Виола — прямо тигрица!..
Его собеседник двинул плечом:
— Просто ты явился как раз ко дню рождения нашей принцессы, точно как злая фея из сказки, которую забыли пригласить. Вот жена и забеспокоилась.
— А ты? — Чёрный Тюльпан сверлил его взглядом.
Гиацинт грустно усмехнулся:
— А мне-то что? Прошли те времена, когда ты мог меня чем-то смутить.
Принц шевельнул бровью.
— Положим, мне и раньше это не особенно удавалось. Но теперь… Не боишься? Я ведь могу ей всё рассказать.
— Кому? — бесстрастно спросил Гиацинт.
— Омеле.
Капитан вздохнул, почти с сожалением:
— Нет, не можешь. — И снова облокотился на перила балкона.
— Ты так уверен в моём благородстве? — хмыкнул Неро`.
— Просто, она знает всё то, что ты хочешь сказать.
— Ты говорил с ней? — удивился Тюльпан.
— Нет. У неё кошачья память, она просто ничего не забыла.
Неро` от неожиданности уронил сигару, и желтый огонек падающей звездочкой мелькнул в темноте.
— Думаешь, она могла меня узнать? — нахмурился принц, недоверчиво глядя на Гиацинта.
— Уверен.
Неро` замолчал, глядя на море и черное августовское небо. Потом медленно проговорил:
— По крайней мере, она не подала виду…
Капитан сухо усмехнулся:
— Это жемоядочка.
— Прости, не учёл…
Гиацинт тоже смотрел в небо. Принц спросил, не глядя на него.
— Ты дал девчонке свою фамилию?
— Угу. Она, правда, и свой, ирландский кусочек оставила. Недавно выписали паспорт… Теперь она мадемуазель О`Вискум Альба-Ориенталь.
— Почему так?
— Так захотела.
Тюльпан тревожно нахмурился:
— А кто ещё знает, что в ней… не графская кровь?
Гиацинт дернулся от беззвучного смеха.
— Ты меня доконаешь, Неро! Во всём мире мой титул ещё не забыли только два человека: Розанчик и ты.
— А как же твои родовые земли, замок? — Принц был не особенно изумлен, просто спрашивал. Капитан махнул рукой:
— Та! У моего отца одна надежда — на `Ори. Это наш старший. Ему скоро одиннадцать. Вот он — единственный из всей семьи проявляет какой-то интерес к делам поместья. А мы всё больше на море.
Чёрный Тюльпан кивнул.
— Я видел "Паллас" в порту. Твой?
— Угу.
— Красавец!
— Ничего, — сдержанно согласился Гиацинт.
Неро` ностальгически вздохнул.
— А где тот? Та скорлупка, на которой вы ходили в свадебное путешествие.
Гиацинт покосился на него.
— Радуйся, "Дельфиниум" затонул два года назад против мыса Игольный.
— Жаль.
Капитан сказал, после паузы:
— Это так мы с Виолой отправили в первый рейс сына. Чуть не погиб… И я знаю за что.
— Омела тоже там была? — Чёрный Тюльпан нисколько не радовался, напротив, забеспокоился.
— Да. Вся моя команда была, кроме нас. Мне вообще, их молодежные затеи уже в печенках сидят! Виола чуть из окна не выбросилась, когда узнала. Ну, всё обошлось… Вот это тогда мы "Паллас" отгрохали.
Неро` улыбнулся:
— В честь покровителя гиацинтов?
— Угу, в честь покровителя Тико.
— Тико? А..?
— Гиацинтик Палласа,[1] — усмехнулся капитан. — Тико.
— Ясно… — протянул принц. — А `Ори?
— Орион. Небесный охотник. Виола придумала: граф `Ори Ориенталь. Смешно.
Неро пожал плечами.
— Красиво.
Гиацинт осторожно спросил:
— А у тебя?..
— Сын. Гес. Гес Лютеа[2]. Лютеция, мерзавка, увезла его в Нормандию. Мальчишке скоро — девять, а я его даже не видел. А твоему Тико?
— Восемь.
Гиацинт помолчал, глядя в море. Стараясь не смотреть на собеседника, хмуро спросил:
— Неро`, ты мне простишь когда-нибудь…"Геснера"?
Чёрный Тюльпан удивленно повернулся к нему.
— Я тогда, твоей милостью, потерял абсолютно всё, даже "гранда" лишился. Только то, что "принц крови" не могли забрать. Корабль бы всё равно конфисковали, так что… Так даже лучше. Тоже хотел спросить… Это твоя забота, чтобы Лютеция жила со мной в замке?
Граф опустил глаза:
— Да.
— Я так и понял. Спасибо.
Гиацинт невесело усмехнулся:
— Не за что. Ты останешься до утра? Только извини, мы завтра ждем Пассифлору.
— Я знаю, — кивнул Неро`. — Сегодня ночью я уезжаю.
— Если не секрет, куда?
Тюльпан тяжело вздохнул.
— Меня ждет почтовый клипер в порту. Что не спрашиваешь, сбежал я, или как вообще здесь?
Гиацинт пожал плечами:
— Это не моё дело. Но, думаю, не сбежал.
Неро закурил новую сигару и, выпустив кольцо дыма, кивнул:
— Правильно думаешь. Ты слышал, Скарлет разбилась на охоте.
— Слыхал. Но ведь спасли.
— Да, — Тюльпан жестко кивнул. — Она пока была при смерти, перед операцией подписала не только отречение от короны, но и прошение из Испании позволить мне покинуть континент и катиться ко всем чертям.
Гиацинт тихо спросил:
— Куда?
— По моему усмотрению, лишь бы подальше! — Неро яростно затянулся, коротко выдыхая дым. — Поеду в Австралию. Когда-то купил там в Виктории пару приисков, они не попали под конфискацию. Займусь делом.
— Один?
— Пока — да. С Лютецией мы разошлись. Правда, думаем снова сходиться. Она вздорная тётка, но у меня кроме неё никого нет. Опять же, сын…
Она ведь тогда опять завелась из-за женитьбы. Принцессой больно хочет стать. Всегда хотела…
Я говорю: "Что тебе от этого теплей зимой будет, что ли?" А она завелась и уехала. На последнем месяце была, стерва, вот и выпустили. — Принц нервно засмеялся: — А потом все годы писала, что рада бы вернуться, да не пускают. Вот скажи, зачем ей герб этот? Рисовать-то его всё равно не на чем. Мы же, в общем, на улице. Особенно теперь.
Гиацинт с болью посмотрел на него.
— Неро`, почему ты к нам приехал, а не к сыну? Марсель ближе?
— Смеёшься? — горько усмехнулся принц. — Хотя, кстати, действительно ближе. Я ей написал, чтобы приезжала в Викторию, если хочет. Теперь, наверное, разрешат. — Он помолчал, думая о своем. — Мне дано только два дня. У Омелы день рождения совпал… Решил посмотреть на неё. И вообще на вас всех. Вспоминал ведь, тебя в особенности, каждую минуту.