— Так уж и каждую? — с насмешливым недоверием переспросил Гиацинт.
Чёрный Тюльпан серьёзно кивнул и порылся в кармане.
— Каждый час — точно. Забери их, пожалуйста. — Он протянул Гиацинту круглые золотые часы с изумрудом на крышке. Граф удивленно вскинул брови:
— Откуда? А… Конечно… Оставь на память.
Неро засмеялся.
— Да сил моих нет больше, смотреть на них! Лютеция их двадцать раз в окно выкидывала; собака её желтая всё их сожрать пыталась, цепочку отгрызла… Забери, прошу. — Он отдал часы прежнему хозяину. — Там на крышке твоё имя, это подарок?
Гиацинт медленно ответил, глядя вдаль:
— Не совсем. Единственная вещь, которую покупал сам, после первого солидного заработка в театре. В Париже. Амариллис забрала и выгравировала надпись: "Гиацинту Ориенталь на счастье. Пусть время и дальше работает на тебя".
Тюльпан молчал, глядя на загорелый чеканный профиль своего бывшего врага. На губах Гиацинта играла тень улыбки, ветер шевелил вьющиеся светлые волосы на лбу.
Неро завистливо вздохнул:
— Оно и работает. Время… Повернись на секунду.
Граф усмехнулся:
— Знаю, куда смотришь. Здесь он. Остался. — Он провел рукой по волосам, открывая тонкий белый шрам на виске. Тюльпан снова вздохнул и выбросил окурок сигары.
— А ты потом ещё раз ЭТО видел?
— О чём ты? — шевельнулся Гиацинт.
— Последний луч заката.
— А… — капитан с лукавой улыбкой обернулся к гостю. — Да, ещё раз видел. — Он посмотрел на черное небо и рассказал.
— Мы тогда были на севере Атлантики, в Море Мрака. Виола тогда… ну, это последние дни, когда она носила Тико. Каждую секунду ждали родов.
Вечер. А я на палубе торчу, айсберги же кругом! Это в конце осени было. Возвращались из Швеции. Устроили себе круиз по Скандинавии. Вообще-то ездили в Голландию, а потом…
Увлеклись: Дания, Швеция… Когда сообразили, что ребенок родится в море, уже было поздно. А ещё нас, как всегда, чёрт понёс вокруг Великобритании; хотели зайти в Ирландию, к Скарлет, и Омела чтобы посмотрела на родину предков, но потом нам стало уже не до Ирландии.
— Могу представить! — хмыкнул Неро.
Гиацинт с грустной иронией смотрел на него.
— Представить можешь? Вот и представь: вдали полоса айсбергов. Закат. А я чуть ли штурвал не грызу от беспокойства. Но ничего, обошлось.
Полчаса мы с айсбергами играли в прятки, вроде бы в нашу пользу. Я только передал управление кораблем и подхожу к борту… Тогда и вспыхнул опять этот зелёный луч. Оглядываюсь — стоит Омелка и спокойно так говорит: "Папа, началось…" — Он засмеялся: — Кошмар, правда?
Неро покачал головой.
— Завидую я твоим кошмарам. На, отдашь ей. Подарок ко дню рождения. — Он протянул маленькую черную коробочку.
— Кольцо?
— Угу.
Гиацинт взял подарок.
— Можно посмотреть?
Принц улыбнулся:
— Ради Бога…
.
[1] гиацинтикПалласа ( Hyacintella palasii) — дикорастущее растение с ясно-голубыми цветами, меньшая копия гиацинта восточного.
[2] “Гес” — сокращение от Геснера — имя ученого, присвоенное этому виду тюльпанов (Tulipa gesneriana) — тюльпаны Геснера. Lutea — желтый (лат.)
68.
В коробочке лежало серебряное витое колечко из скрещённых тюльпанов, которые заплели свои лебединые шеи в загадочный узор и смотрели в разные стороны, как бы догоняя один другого.
— Прекрасная вещь, — приподняв бровь, оценил Гиацинт. — Отдай сам, я позову Омелу.
Неро поморщился:
— Не надо. Отдашь, когда я уйду. Потом.
— Не хочешь с ней поговорить?
Принц посмотрел вверх, потом оглянулся на дверь зала, где пировали гости.
— Лучше не надо. Что я ей скажу?
Капитан хмыкнул:
— Тебе ничего говорить не придётся. Сама будет болтать без остановки.
Неро молча с сомнением покачал головой, но опустил коробку с кольцом в карман, видимо, согласившись отдать подарок лично. Потом он что-то вспомнил.
— А ты что подаришь?
Гиацинт смущенно и озорно улыбнулся:
— Не скажу. Ты смеяться будешь.
— Ну, скажи, — попросил принц. — Даже если это не в моём вкусе, я пойму.
Капитан оценивающе покосился на него, как ребенок, который думает доверять ли секрет взрослому дяде.
— Ладно, — решился он. — Только не говори ей.
— Да как я могу ей вообще что-то сказать! — возмутился его недоверием гость. — Ну, обещаю. Так — что?
— Не "что", а "кого". Мы с Виолой решили подарить ей… кошку.
Глаза у принца округлились:
— Кошку? — он почесал бровь. — А… почему?
— Понимаешь, она очень хотела кошку. Всегда. Они ей жутко нравятся. Виола сопротивлялась раньше: и так дома зверинец, а тут ещё кошку, ну… Вот наконец решили. Омела ещё не знает, мы её принесем завтра утром. — Граф закатил глаза: — Дай Бог, чтоб моя теща завтра не приехала, а то крику будет…
— А вы нашли уже эту… кошку?
— Ну да. Она у соседей. Спрятали до завтра. Маленькая, котёнок ещё, пушистая.
Неро улыбнулся.
— Рыжая?
— Ага. Аж розовая. Омелке понравится, и, главное, она её теперь повсюду таскать с собой будет, а на корабле кошка не помеха. Кстати, на "подарке" будет браслет из розового жемчуга на шее, но, уверяю тебя, наша принцесса и не заметит.
— Как зовут этот "подарок"? — Неро представил себе рыжую кошку с ожерельем на шее из крупного розового жемчуга, отливающего янтарем.
Капитан махнул рукой.
— Нара, конечно. Антеннария[1]. Вообще-то, Омелка завтра должна сама имя выбрать, но она давным-давно говорила: "Будет у меня кошка, назову Наркой".
Принц кивнул:
— Правильно. Раз ей так хочется… А у Омелы какие вообще планы на жизнь?
— Не зна-аю… — протянул Гиацинт, прислоняясь боком к краю балкона. — Морем она, конечно, заболела. Вся её жизнь, всё-таки. Но это — так… Оранжерею закончила здесь, поступила в Кембриджскую, учиться не хочет. По-моему, из неё вырастет знаменитая укротительница хищников. Видел бы ты, как она по джунглям носилась — блеск! Но сама ещё не решила толком. Да и куда спешить?..
— Действительно, — согласился принц. — Не влюбилась ещё?
— Да как… тебе сказать, — Гиацинт оглянулся.
В дверь стучала Омела.
— Эй, вы! Возвращайтесь в дом! Госпожа капитан приказывает!
— Это ты или мама? — спросил Неро. Омела взобралась коленями на подоконник и повисла в форточке.
— Вообще-то мама. Но сегодня — я!
— Она сегодня вообще центр вселенной, — саркастически заметил капитан. — Чего ты там висишь? Заходи к нам.
— Как? — возмутилась Омела. — Через форточку? Ты закрыл дверь.
Гиацинт коротко вздохнул и, не глядя, повернул ручку. Омела ворвалась к ним.
— Солнышко, у нас мужской разговор…
— Я вижу! — перебила она. — Если не хочешь нарваться на "женский", иди к маме. И вообще, они все там бесятся… — Она лукаво посмотрела на отца. — Почему, не знаешь?
Он картинно развел руками:
— Понятия не имею. Детка, ты поговори тут, пока, с… его высочеством, а я займусь своими прямыми обязанностями: успокою шторм.
— Иди-иди… Капитан, — закивала Омелка. — А мы тут с принцем…
— Ведьма! — сверкнул глазами Гиацинт. — Рыжая. — И захлопнул дверь.
Раздвинув шторы, как занавес, он появился перед публикой. Вернее, "над" публикой, на верхушке балконной лестницы. С другой стороны зала такая же вела в кабинет.
— Что? — первым не выдержал Розанчик.
— Ничего, — Гиацинт спокойно спустился, подошел к столу и к Виоле. — Всё кончено. — Он поцеловал жену.
Малышка Ирис спросила: