А. Припосадочный Договор.
Миллард Парлетт нахмурился. Как отреагирует средний член команды на правду о Припосадочном Договоре?
То, чему их учили в школе, было правдой. В основном. Припосадочный Договор, соглашение, дававший команде власть над колонистами, действительно существовал со времени приземления «Планка». Все колонисты действительно на него согласились.
Основания также сохранились. Команда брала на себя весь риск, делала всю работу десятки лет, терпя кабалу и страдания в годы обучения, чтобы достичь цели, которая возможно пригодна для обитания. Колонисты мирно спали напролет все эти годы в космосе. Команда должна была управлять по праву.
Но сколько членов команды знало, что те первые колонисты подписали Договор под дулами ружей? Что восемь человек предпочло умереть, но не отказаться от свободы?
Дело ли Милларда Парлетта рассказывать им об этом?
Да, это его дело. Они должны понять природу политических сил. Он оставил пункт без изменений.
Б. Госпиталь.
1) Контроль над электроэнергией.
2) Контроль над средствами массовой информации.
3) Контроль над правосудием: полиция, суд, кара.
4) Контроль над медициной и банками органов: позитивная сторона правосудия.
В. Замена органов — колонистам? Да!
1) Колонисты с хорошей репутацией явно имеют право на медицинское обслуживание. Явно даже для них самих.
2) Правосудию необходима позитивная сторона.
3) «Проблема» банков органов предполагает, что колонисты, которые могут надеяться на медицинское обслуживание, будут поддерживать правительство.
V. Капсула трамбробота.
(Показать рисунки. Дать им полный обзор. Применить номер 1 для зрительного шока, но внимание сосредоточить на последствиях применения ротифера).
К этому можно кое-что добавить! Миллард Парлетт посмотрел на свою правую руку. Двигалась она превосходно. Контраст с необработанной левой рукой был уже разительным.
Это их расшевелит!
VI. Опасность капсулы трамбробота.
А. Она не устраняет необходимости в банках органов. В капсуле было только четыре предмета. Чтобы заменить банки органов, потребуются сотни или тысячи, и каждый — целое мероприятие.
Б. Но любой колонист раздует смысл капсулы сверх всякой меры. Колонисты решат, что смертную казнь следует прекратить немедля.
Миллард Парлетт бросил взгляд назад — и пожал плечами. С капсулой Трамбробота номер 143 невозможно оставаться рациональным. Слишком силен непосредственный зрительный шок.
Если в каком-то месте его речь покажется пресной, он может вернуть их внимание, попросту перескочив прямо на груз трамбробота.
В. Смертную казнь нельзя прекращать ни в коем случае.
1) Стоит уменьшить суровость наказания, и число преступлений резко возрастет. (Привести примеры из земной истории. У Горы Посмотрика, к несчастью, истории нет).
2) Каким наказанием заменить смертную казнь? Тюрем на Горе Посмотрика нет. Предупреждения и записи в личную карточку сохраняют силу только при наличии угрозы банков органов.
VII. Заключение.
Миром или насильственно, правлению команды придет конец, когда колонисты узнают о капсуле Трамбробота номер 143.
Осталось три минуты. Теперь уже об изменениях не может быть и речи.
Вопрос оставался тот же, что и всегда — нужна ли сама речь. Должны ли тридцать тысяч членов команды узнать, что прибыло в капсуле Трамбробота номер 143? Можно ли заставить их понять важность этого? И может ли такое количество людей сохранить такой секрет?
Члены Совета яростно боролись, чтобы предотвратить это событие. Только уверенный контроль Милларда Парлетта над обстоятельствами, его познания в ходах управления и слабостях товарищей по Совету, а также подавляюще властный облик, которым он немилосердно пользовался — только решимость Милларда Парлетта заставила Совет объявить аварийное положение.
И сейчас каждый член команды на Плато Альфа и где бы то ни было находится перед телевизором. Над Плато Альфа не летают автомобили; лыжники не скользят по снегам северного ледника; озеро, горячие источники и игральные залы Йоты пусты.
Осталась одна минута. Поздно уже и отменять речь.
Могут ли тридцать тысяч человек сохранить такую тайну?
Ну конечно же, нет.
— Вот этот большой дом с плоской крышей, — сказал Гарри Кейн.
Мэтт накренил автомобиль вправо и продолжал:
— Я дождался, пока охранники скроются из виду, а потом вернулся в виварий. Человек, сидевший внутри, отворил мне дверь. Я пришиб его и забрал у него пистолет, а потом нашел эту панель с кнопками и начал их нажимать.
— Приземляйся в сад, а не на крышу. Так ты додумался, что у них было неладно с глазами?
— Нет. — Мэтт работал закрылками и рукоятью штурвала, пытаясь повиснуть над садом. Сад был большой и простирался до края пустоты: английский парк в стиле тысячелетней давности, симметричный лабиринт угловатых изгородей, окружающих кричаще окрашенные прямоугольники. Дом тоже весь состоял из прямых углов — увеличенная копия маленьких стандартных домиков тысяча девятисотых. Плоская крыша, плоские стены почти без украшений, величиной с мотель, но такой широкий, что кажется низким — дом словно построили из заранее заготовленных частей, а потом годами достраивали. Джоффри Юстас Парлетт, очевидно, подражал дурному вкусу древних в надежде получить нечто новое и своеобразное.
Мэтту, само собой, это виделось в ином свете. Для него все дома на Альфе были одинаково странными.
Он опустил автомобиль на полоску травы у обрыва в пустоту. Машина опустилась, подпрыгнула, вновь коснулась земли. Когда момент показался Мэтту подходящим, он опустил все четыре рычага управления пропеллерами. Машина резко осела. Рычаги начали отползать обратно и Мэтт прижал их рукой, отчаянно оглядываясь на Худа за помощью.
— Гироскоп, — сказал Худ.
Мэтт заставил парализованную правую руку подняться и щелкнуть выключателем гироскопов.
— Надо тебе немножко подучиться летать, — заметил Гарри Кейн с замечательным терпением. — Ты кончил свой рассказ? — он настоял, чтобы Мэтта никто не прерывал.
— Может, я что-нибудь забыл.
— Вопросы и ответы мы можем отложить до того времени, как все успокоится. Мэтт, Лэни, Лидия, достаньте меня отсюда и передвиньте Джея к приборной доске. Джей, можешь управлять руками?
— Да. Действие парализатора сильно истощилось.
Мэтт и две женщины мешали друг другу. Гарри вышел сам, двигаясь судорожными рывками, но умудряясь стоять прямо. Он отмахнулся от предложенной помощи и стоял, глядя на Худа. Худ открыл крышку на приборной доске и что-то там делал.
— Мэтт! — позвала Лэни через плечо. Она стояла в нескольких дюймах от пустоты.
— Отойди оттуда!
— Нет! Это ты подойди!
Мэтт подошел. Миссис Хэнкок сделала то же. Все трое стояли на краю полоски травы и смотрели вниз, на свои тени.
Солнце стояло у них за спиной и светило вниз под углом в сорок пять градусов. Туман, покрывавший утром южный конец Плато, опустился теперь за край пустоты и лежал почти у их ног. И они смотрели на свои тени — три тени, протянувшихся в бесконечность, три черных извилистых тоннеля, становящиеся все уже по мере того, как они пробивались сквозь светящуюся дымку, пока не достигнут места, где они расплывались и исчезали. Каждому из троих казалось, что только его тень окружена маленькой, яркой, совершенно круглой радугой.
К ним присоединилась четвертая тень, двигавшаяся медленно и болезненно.
— Эх, камеру бы, — простонал Гарри Кейн.
— Я такого никогда раньше не видел, — сказал Мэтт.
— Я видел один раз, давным-давно. Это было словно видение. Я, представитель Человека, стою на краю мира с радугой вокруг головы. В ту ночь я вступил в Сыны Земли.
Сзади раздалось приглушенное жужжание. Мэтт повернулся и увидел, что автомобиль плывет к нему над травой, останавливается у обрыва, пересекает его. Машина повисла над дымкой, а затем опустилась в нее, исчезая, как погружающийся дельфин.