Мэтт стоял совершенно спокойно. Он не был по-настоящему уверен, что они приземляются именно сюда, хотя машины росли и приближались с каждой секундой. Наконец они оказались прямо над головой и опустились. А он все стоял. Потому что к этому времени бежать стало некуда и он знал, что только «удача Мэтта Келлера» может его защитить. Это должно сработать. Он уж точно достаточно напуган.
Одна из машин чуть не приземлилась на него. Его не видят, точно.
Из этой машины вышел высокий, худощавый человек, быстро провел руками по приборной панели и отступил от ветра, в то время как автомобиль вновь взлетел и опустился на крыше. Приземлились две другие машины — они были из Исполнения. Из одной выбрался человек и подошел к высокому штатскому. Они коротко переговорили. Голос у высокого был тонкий, почти пискливый и с командской напевностью. Он благодарил полицейского за сопровождение. Полицейский вернулся в свой автомобиль и обе машины Исполнения растаяли в тумане.
Высокий вздохнул и позволил себе ссутулиться. Страх Мэтта схлынул. Этот член команды неопасен, он усталый старик, изможденный годами и недавно над чем-то тяжело потрудившийся. Но что за дурак Гарри Кейн, полагавший, что никто не явится!
Человек двинулся к дому. Хоть он и устал, но шел прямо, как полицейский на параде. Мэтт тихо выругался и двинулся следом.
Когда старикан увидит гостиную, он поймет, что там кто-то был. Он позовет на помощь, если Мэтт его не остановит.
Старик открыл большую деревянную дверь и вошел. Мэтт следом за ним.
Он увидел, что старик застыл в неподвижности.
Кричать старик не пытался. Если при нем был ручной телефон, он за ним не потянулся. Он поворачивал голову из стороны в сторону, изучая гостиную с того места, где стоял, подмечая забытые рюмки с кувшином и включенный поддельный очаг. Когда профиль его повернулся к Мэтту, Мэтту он показался задумчивым. Не испуганным, не сердитым. Задумчивым.
А когда старик улыбнулся, он улыбнулся медленной, напряженной улыбкой, улыбкой шахматиста, увидевшего победу почти в руках — победу или поражение, потому что противник может расставить неожиданную ловушку. Старик улыбался, но мышцы его лица оставались твердыми, как железо под дряблой морщинистой кожей, а кулаки прижаты к бокам. Он наклонил голову, прислушиваясь.
Старик резко повернулся к столовой и оказался лицом к лицу с Мэттом. Мэтт спросил:
— Вы чему ухмыляетесь?
Член команды моргнул — ровно на это время он был сбит с толку. Он негромко спросил:
— Ты из Сынов Земли?
Мэтт покачал головой.
Панический ужас! Но почему реакция именно такая? Мэтт поднял руку.
— Не делайте резких движений, — сказал он, обматывая вокруг руки цепочку от наручников, чтобы улучшить ее как оружие. Старик опустился на пятки. Трое таких физически не сравнились бы с Мэттом.
— Я собираюсь вас обыскать, — сказал Мэтт. — Поднимите руки. — Он зашел старику за спину и провел ладонями по различным карманам. Нашел несколько выпуклых предметов, но телефона не оказалось.
Мэтт отступил, размышляя. Он никогда никого не обыскивал; могут найтись какие-то уловки, с помощью которых этот человек его надует.
— Чего вам нужно от Сынов Земли?
— Я это скажу им, когда их увижу. — Понимать певучий баритон было не трудно, хотя Мэтт никогда в жизни не смог бы его повторить.
— Не пойдет.
— Происходит нечто очень важное. — Казалось, старик принимает трудное решение. — Я хочу поговорить с ними о грузе трамбробота.
— Ладно. Идите передо мной. Сюда.
Они прошли к столовой. Мэтт шел сзади.
Мэтт собирался покричать, когда дверь вдруг открылась. Из-за края двери показались нос и ультразвуковик Лидии Хэнкок. Ей понадобилась секунда, чтобы осознать, что впереди идущий человек — не Мэтт; и тогда она выстрелила.
Мэтт подхватил упавшего старика.
— Глупо, — сказал он. — Он хотел с вами поговорить.
— Он может поговорить с нами, когда проснется, — ответила Лидия.
Осторожно появился Гарри Кейн, держа наготове другой из похищенных ультразвуковиков.
— Еще есть?
— Только этот. Его провожали полицейские, но они улетели. Лучше бы его обыскать, на нем где-нибудь может оказаться радио.
— Пыльные Демоны! Это Миллард Парлетт!
— Ого! — Мэтт знал это имя, хотя не признал его носителя. — По-моему, он действительно хотел вас увидеть. Когда он понял, что здесь кто-то есть, он действовал хитро. Запаниковал, только когда я сказал, что я не из ваших. Он сказал, что хочет говорить о трамброботе.
Гарри Кейн хрюкнул.
— Он проспит несколько часов. Лидия, ты на страже. Я намерен принять душ; сменю тебя, когда вернусь.
Он ушел наверх. Лидия с Худом подняли Парлетта, отнесли его к парадному входу и усадили, прислонив к стене. Старик обмяк, словно кукла с вытащенным каркасом.
— Душ — отличная мысль, — заметила Лэни. Мэтт сказал:
— Могу я сначала поговорить с тобой? И с Худом.
Они взяли Джея Худа и перебрались в гостиную. Худ и Лэни опустились перед очагом, но Мэтт был слишком неспокоен, чтобы сидеть.
— Худ. Я должен узнать. Почему ты решил, будто я пользуюсь своими пси-способностями, чтобы отпугивать женщин?
— Если припоминаешь, это сперва пришло в голову Лэни. Но свидетельства, по-видимому, веские. Ты сомневаешься, что Полли ушла потому, что ты сузил ей зрачки?
Конечно, он сомневался. Но не мог своих сомнений обосновать. Мэтт выжидающе посмотрел на Лэни.
— Это важно для тебя, так ведь, Мэтт?
— Да.
— Помнишь, прямо перед налетом ты меня спросил, все ли так переживают, как ты?
— Мммм… да, припоминаю. Ты сказала: не так переживают, но все-таки переживают.
— О чем это вы двое болтаете?
— Джей, ты помнишь свой первый… ммм. Помнишь, как ты потерял невинность?
Худ запрокинул голову и засмеялся.
— Что за вопрос, Лэни! Кто же забудет свой первый раз! Это было…
— Верно. Ты переживал?
Худ посерьезнел.
— Один первый момент — да. Я столько всего не знал. Боялся свалять дурака.
Лэни кивнула.
— Пари держу, что все переживают в первый раз. И ты тоже, Мэтт. Ты вдруг понимаешь — вот Оно, и весь напрягаешься. Тогда глаза твоей девушки и становятся странными.
Мэтт сказал нехорошее слово. Именно этого он не хотел бы услышать.
— Но как же с нами? Лэни, почему я не защитился от тебя?
— Не знаю.
Худ фыркнул.
— Какая в том разница? Чтобы там ни было, ты же не собираешься этим пользоваться.
— Я должен узнать!
Худ пожал плечами, отошел и встал перед огнем.
— Тебя тогда здорово развезло, — заметила Лэни. — Может это иметь какое-то касательство к делу?
— Возможно.
Лэни не могла знать, отчего это так важно, но пыталась помочь.
— Может быть, это оттого, что я старше тебя. Может, ты решил, что я знаю, что делаю.
— Я ничего не решал. Я был слишком пьян. И слишком огорчен.
Лэни беспокойно подвигалась, поправляя перекрученное мятое платье с вечеринки. Замерла.
— Мэтт! Я вспомнила! Там было черно, как в погребе!
Мэтт прикрыл глаза. Да, так ведь и было. Он вслепую нащупывал кровать, ему пришлось включать свет, чтобы вообще увидеть Лэни.
— Вот оно. Я даже не понял, что происходит, пока дверь не закрылась. Та-а-ак, — вздохнул он, выпустив с этим словом весь воздух, оставшись опустошенным. Худ сказал:
— Это здорово. Ты с нами закончил?
— Да.
Худ ушел, не оглянувшись. Лэни на грани ухода заколебалась. Мэтт выглядел полумертвым, будто из него вышел последний эрг энергии. Она тронула его за руку.
— Что стряслось, Мэтт?
— Я ее прогнал! Она была не виновата!
— Полли? — Лэни усмехнулась ему в лицо. — Почему это тебя тревожит? Ведь тебе той же ночью досталась я!
— Ах, Лэни, Лэни. Она может быть в банках органов! Может проходить… гробовую обработку — что бы это ни значило.
— Это не твоя вина. Если бы ты нашел ее в виварии…
— А разве не я виноват, что я был доволен? Она выбросила меня, как больного чистильщика, а через час ее забрало Исполнение! И когда я узнал об этом, я был доволен! Я отомстил! — он вцепился руками Лэни в плечо, стиснув его почти до боли.