========== Волшебный напиток ==========
— Это всё ты виноват. Ты, ты и только ты. И не смей называть меня старой истеричкой! — Уиннифред встала рядом со столом и, положив руку под ребра, продолжила. — Если бы ты вернул ему память, если бы перестал бояться его способностей, сейчас он был бы жив!.. — печально заключила убитая горем мать.
— Уинни, успокойся. Твое сердце может не выдержать…
Женщина ухватилась рукой за спинку стула и злобно прошипела:
— Сердце? Ты говоришь о моём сердце. Оно давно уже разбито, старый ты пень. С тех пор, как ты в первый раз предал его. Мое сердце — моя забота.
— Уинни, ты же знаешь не хуже меня, что наш сынок натворил бы дел, — развел руками старик. — Не просто так София просила Мерлина об этом.
— Не приплетай сюда девчонку. Она действовала из лучших побуждений. А вот ты — из страха. Из страха, что он мог стать куда более лучшим магом, чем ты.
Гудвин промолчал. Он прекрасно понимал, что жена не может сейчас здраво мыслить. Он усадил жену за стол, внимательно всматриваясь в ее состояние и убедившись, что с супругой все в порядке, направился к сыну, который теперь неподвижно сидел на диване.
— Сынок, сынок. Ничего-то я не могу для тебя сделать, — старик подобрал полы мантии и хотел было сесть на диван подле Седрика, но вместо этого сел на колени Софии.
Гудвин вскрикнул от неожиданности и вскочил на ноги.
— Что такое?!
— Сэр Гудвин!!! Это всего лишь я. — несколько раздраженно ответила София, поднимая с пола ежедневник, выпавший из рук Седрика. Она раскрыла его на последней странице и извлекла склянку с волшебным эликсиром. Быстро выдернув из нее пробку, она запрокинула голову Седрика и влила в его глотку содержимое последней.
— О, София… — запричитала Уинифред. — Ты ли это?
— Да, Уинифред. Это я.
— Но ты выглядишь несколько иначе. Сколько тебе сейчас? Около тридцати.
— Ой, Уиннифредд! Надо было вам возраст озвучить? — вздохнула София, и улыбаясь, посмотрела на Седрика.
Тело волшебника менялось на глазах. Его кожа стала подобной коре дерева, что привело его отца в некоторое замешательство. Уинифред, однако, сразу догадалась, что к чему.
Седрик открыл глаза, и увидев скопившихся вокруг свой персоны родственников, недовольно пробурчал.
— Ну что уставились? Как будто не знаете, как действует настойка из этого чертовского папоротника.
Поднявшись с дивана он лично стал снимать с себя «бересту» представая перед родителями изрядно помолодевшим.
— Мама, прости. Придётся тебе здесь немного прибраться, — заявил маг, сгребая носком ноги возникшую кучку коры. — Может, сойдет на растопку печи, — ухмыляясь, продолжил он.
Родители однако прибывали в некотором шоковом состоянии.
— Что? Что вы так смотрите? У меня что, рога и хвост появились? — взволнованно спросил маг, видя вытянутые лица родителей.
— Нет, сынок. — Гудвин с любопытством рассматривал сына. — Твоя мама взболтнула лишнего.
— Что?
— Иди, посмотри на себя в зеркало. Думаю, тебе понравится.
Седрик взглянул на Софию, ища в её взгляде поддержки.
— Седрик — Великолепный. — только и ответила девушка, стряхивая с себя остатки коры. — Знаешь, теперь во всяком случае злые языки не будут судачить о нашей, слишком большой, разнице в возрасте.
Смотрелись они просто сногсшибательно. Седрику теперь можно было дать лет тридцать, а София выглядела на свои двадцать лет.
— Ну… Но… Что мы скажем Роланду?
— Правду. Ты спас меня, я спасла тебя, а лесная ведьма пребывает в мире ином.
— Но, но, но…
София расползалась в широкой улыбке.
— Какой же ты милый, когда смущен. Обернувшись к старикам она глубокомысленно заметила: — Ладно, дорогие мои родственники, время пить чай и рассказывать истории.
========== Уверения Софии ==========
Солнце, теряя своё привычное яркое сияние, свойственное дневному времени суток, медленно и степенно ползло за горизонт. Его скромные лучи ненавязчиво заглядывали в окна старого дома, в гостиной которого семейство волшебников готовилось услышать долгий рассказ хранителя времени.
Мужчины сидели за столом друг против друга. Гудвин, с свойственной ему статью, недовольно поглядывал на суетившуюся Уиннифред, в спешке колдующую над своими коронными «нескончаемыми» пирожным. Седрик развалился на стуле закинув ногу на ногу, и скрестив руки на груди в попытке отгородиться от надвигающихся нежелательных обстоятельств, которые, как он знал, непременно произойдут, как только София расскажет всю свою историю.
— Что? Не надо на меня так смотреть, — говорил он отцу, который буравил его взглядом.
Вскоре Уиннифред подала на стол свой чудесный десерт, а принцесса разлила по чашкам мятный чай. Заняв место за столом рядом с Седриком, молодая женщина начала свой рассказ.
Она опустила ту часть, когда попала в прошлое. Ведь волшебники и так давно уже узнали в ней ту самую девушку, которая однажды свалилась им как снег на голову, умудрилась очаровать их незадачливого сынка и спасла весь мир от нависшей угрозы оказаться под властью абсолютной тьмы.
Зато она в красках поведала старикам о Тёмном мире и всех тех злоключениях, которые настигли их. Рассказала о том, как при помощи Мерлина ей удалось обмануть Тьму и вернуть Седрика в этот мир. Сообщила о своём долговременном пребывании на службе у самого времени и их договоре со Светом и Тьмой.
Всё время, пока старики внимательно слушали исповедь «хранителя времени», Седрик, подобно ребёнку раскачивался на стуле. В одной руке он держал чашку с уже остывшим чаем, а в другой — одно из «бесконечных» пирожных, сотворенных на скорое волшебство его матерью. С восхищением он наблюдал за своей невестой и неловко улыбался, посматривая на своего отца. Уж больно ему нравилось смущение, то и дело возникающее на лице родителя.
В конце рассказа принцесса уверила всерьез обеспокоенного Гудвина в необходимости вернуть сыну память. И несмотря на то, что он выражал крайнее недовольство по сему вопросу, ему всё же пришлось выполнить это указание. Когда она недовольно сверкнула своими «радужными» глазками, старик полностью осознал, что принцесса теперь являла собой волшебное существо, спорить с которым себе дороже.
Седрика всё это порядком забавляло. Радуясь происходящему, он не рассчитал свои силы и свалился со стула, вылив на себя остатки чая.
— Седричек, ты не ушибся, дорогой? — озабоченно спросила Уинифред.
— Нет, — ответил маг. — Спасибо, мама, ты всегда была добра ко мне.
Гудвин нервно поглаживал свою бороду. Он физически ощущал недовольство жены, обиду сына и укор Софии.
Уиннифред перевела взгляд с Седрика на Гудвина, с Гудвина на Софию и теперь напоминала принцессе сову в ночи, ищущую себе жертву и готовую растерзать её. Жертвой, само собой, являлся Гудвин.
— Ладно, — не выдержал старый волшебник. — Получите вы то, что хотите. Верну я ему память, только за последствия не ручаюсь.
Присев на колени подле распластавшегося на полу сына, он положил свои руки на его голову и что-то тихонечко шепнул ему на ухо.
В туже минуту глаза волшебника широко распахнулись, и дурацкая улыбка покинула его счастливое лицо.
— Мерлин и мухоморы! — печально вымолвил Седрик. — Сколько же раз ты прятал от меня мои вспоминания? Сколько?
— Много, сынок. Очень много. — виновато ответил отец.
========== Маленький ад мистера Седрика ==========
Не прошло и часа с тех пор, как к Седрику вернулась память, а он уже успел впасть в тяжелейшую депрессию. София сразу уловила изменения, произошедшие в нём, но никакой озабоченности по этому поводу не высказала.
Зато Гудвин, настороженно глядя на сына, ворчливо заключил: — Ну вот, что и следовало ожидать. София, Вы может быть и справляетесь как-то со всеми этими темными мыслями, а он вряд ли осилит…